Вы, конечно, слышали о Чудесной Райской Долине? Там ещё совсем недавно находилась страна вечного блаженства. Именно, находилась... В той стране текли необыкновенные волшебные ручьи, их вода обладала удивительным качеством: стоило хотя бы немного выпить её, как время прекращало двигаться для вас, сколько сделали глотков --- столько лет вы будете оставаться в той поре, в момент которой вы пили ту воду. Ещё там росли деревья с непередаваемо сладкими плодами, но главное чудо состояло в том, что если вы старик, то съев всего три-четыре таких плода, вы молодели сразу на очень много лет, превращаясь из дряхлого и немощного деда в весёлого и ловкого юношу, а если вы как доблестный воин покалечены в боях и на турнирах или безнадёжно и неизлечимо больны, то вы мгновенно исцелялись, едва надкусив сочную и ароматную мякоть тех плодов. В Долине никогда не случалось смены времён года, там всегда царило вечное лето --- тёплое, ровное, без изнуряющего зноя и палящей жары. Словом, если бы вам пришлось там жить, то вы ничего бы не ощущали, кроме беспрерывного счастья и удовлетворения, но вся беда заключалась в том, что в Райской Долине никто не жил. Дело в том, что она была окружена со всех сторон высокими, отвесными, а, значит, неприступными горами, преодолеть которые, если вы не птица и не летающий дракон, обычный человек никак не мог. И был в сплошной гряде гор лишь один узкий проход, шириной не более 12 локтей, но охранял этот проход уродливый, одноглазый, свирепый и беспощадный к людям великан. Который, бессменно, стоя сотни лет на страже перед входом в Райскую Долину своим чудовищным, несуразно-огромным телом, полностью закрывал проход. Одни только ступни его ног видом и размером походили на двух хорошо откормленных матёрых бегемотов. Его длинные руки, с толстыми, будто брёвна, пальцами свисали до башнеподобных колен, его носатое, тёмно лицо (если разглядывать лицо снизу) показалось бы частью скалы, а макушка его лысой, куполообразной головы оставалась вровень с вершинами окрестных гор. Несмотря на свой нечеловеческий рост и всего один глаз, великан обладал прекрасным слухом и острейшим зрением, он мог уловить самое отдалённое, самое слабое дрожание земли, и поэтому, ни подъехать верхом, ни подойти пешим к нему никак было нельзя. Неимоверное множество рыцарей много лет пыталось одолеть великана, убить его и открыть вход в Долину для всех, облагоденствовав, таким образом, человечество и завоевав себе бессмертное имя. Но никому не удалось низвергнуть проклятого кривого урода, погибли все, даже целые армии выходили против него, но всё оказалось бесполезно. Считалось, что не существовало способа, с помощью которого можно было противостоять этой живой, неприступной крепости.
Но не бывает живого существа без слабых и уязвимых мест, что самое нежное и тонкое у любой твари --- человека, животного, карлика или великана? Глаза! Их хрупкая, прозрачная, как стекло, оболочка --- достаточно хорошей острой иглы, чтобы проткнуть её, и глаз окажется потерянным навсегда, он вытечет, словно жидкое пламя, и никогда вы его не восстановите. И я придумал, как одолеть непобедимого великана: если невозможно взять его силой, то придётся действовать хитростью, решил я. Надо будет сделать так, чтобы он не смог ничего видеть, то есть просто выколоть ему его единственный глаз. Конечно, мне понадобилась бы игла побольше и подлиней, но всё равно она вышла бы меньше и легче, чем, скажем, меч, подходящий величиной для убийства великанов. Я нашёл самого лучшего и искусного кузнеца --- его звали Далдаф --- он и выковал из самой прочной стали три огромные арбалетные стрелы, чрезвычайно острые и гладкие, каждая длиной в локоть, а также кузнец изготовил и сам арбалет, который вышел почти в мой рост. Я научился быстро и без заминок управляться с этим непривычно громоздким орудием. Мастер придумал хитрый механизм взвода: надо было просто крутить небольшую ручку, и при помощи зубчатых колёсиков натягивалась невозможно тугая тетива, со вставленной в лоток стрелой. Потом несильным нажатием особого крючка, тетива мгновенно отпускалась, а стрела стремительно выбрасывалась из своего гнезда и летела точно в цель. Трёх стрел, думал я, хватит, чтобы один раз попасть в великанское глазище.
Не стану описывать, как я добирался до чудесного края, если вы настоящий рыцарь, то легко вообразите или представите, что и как приходится претерпевать благородному скитальцу, пересекающему всякие там тёмные дремучие леса, безводные знойные пустыни, коварные топкие болота, высокие неприступные горы и прочие непреодолимые препятствия. Минует какие-нибудь полгода, и вы у цели, так и я, пройдя все тяготы нелёгкого пути, оказался у гор, возвышавшихся кольцом вокруг Райской Долины. Но подошёл я к ним не с той стороны, где в узком проходе вечным стражем стоял страшный великан, а с обратной --- расстояние между ними, как я определил после, было 21 день пути на хорошей лошади. Так что великан со своим чутким слухом не мог услышать стук копыт моего коня. Да и зачем ему знать, что происходит там, где нет пути, где есть естественная защита от ненужных гостей. Но я знал, что не бывает неприступных гор: если вы участвовали хотя бы раз в жизни в штурме крепости, то влезть на отвесную стену задача для вас, вероятно, будет трудной, но разрешимой, тем более, когда нет никаких обычных помех в виде летящих сверху стрел, падающих камней и льющейся на голову горячей смолы.
...Я отпустил вольно пастись коня, а сам, привязав на спину свой необычный арбалетище с тремя стрелами, начал карабкаться по стене, оказавшейся не такой уж отвесной и гладкой: на её поверхности выделялось множество, шероховатостей, выступов и щелей, попадались также мелкие и большие углубления, и даже существенно вместительные ниши, где вполне свободно мог бы поместиться человек. Пара подобных ниш послужила хорошим убежищем, когда мне необходимо было немного передохнуть и восстановить быстро тающие силы, ведь изнуряющее восхождение длилось весь световой день --- благо июньский день долгий. Не буду описывать, как я, словно неловкий паук, лез по стене, как один раз даже сорвался, хорошо, что точно прямо подо мной торчал широкий выступ, и я сумел зацепиться за него и удержаться от дальнейшего падения вниз. Но что бы там не происходило, уже в сумерках я достиг вершины и, наскоро перевалив через неё, полный нетерпения, хотел тут же спускаться в Долину, но нагрянувшая безлунная ночь скрыла от меня возможность что-то разглядеть, и тогда мне пришлось заночевать прямо там, наверху.
Я еле дождался рассвета, и как только солнечные лучи низвели ночной мрак в небытие, потрясённый и оцепеневший от открывшегося вида, я ощутил такой неимоверно бескрайний восторг, такую нечеловеческую радость, что почудилось, что я сошёл с ума и я уже не я, а некий бестелесный дух, обитающий в невидимой стране блаженных. Я бегом спустился вниз --- склон со стороны Долины был не такой крутой, и по нему шагалось вполне легко --- и попал в такое умопомрачительное великолепие, что едва не умер от счастья. Красота, представшая передо мной, казалась невообразимой, ни с чем, существующим на земле прежде мною виденным её невозможно было сравнить: удивительные, с роскошной зелёной кроной деревья, нежная до боли, мягкая трава, диковинные, никогда не увядающие разнообразные, не повторяющие один другого, цветы, звонко бьющие горные ключи, с волшебной, прозрачной водой. Я воспел в своём сердце тот день, когда родился: я стал первым из людей, попавшим в Райскую Долину, и теперь моё имя будет в одном ряду с именами бессмертных героев минувшего. Только необходимо, чтобы это Чудесное место стало достоянием всех, я должен подарить его людям, шептал я, упиваясь навалившимся счастьем. Но я скоро забыл о своём намерении: я беспечно шатался по всей Долине, пил кристальную воду из ручьёв --- я выпил её столько, что, наверное, время остановилось для меня на тысячу лет, и я, как ни жутко это звучит, видимо, почти бессмертен. Умереть своей собственной смертью, кажется, мне не суждено ещё очень долго, и если не погибну в каком-нибудь бою, на какой-нибудь войне, то буду жить до тех пор, когда надоест, а этого, надеюсь, не случится никогда. Так же я ел вкуснейшие плоды, правда, плоды не с тех деревьев, что возвращают молодость --- я и так пока достаточно молод --- а с тех, что дают блаженное насыщение и которые невозможно переесть, сколько бы вы их не съели, всегда будет в меру.
Так я бродил по Райской Долине, пребывая в беспрерывном наслаждении, неопределённое количество дней, а, может, недель или месяцев. Или вообще нисколько времени не прошло, ведь оно прекратило для меня существовать, несмотря на бег времени для других, я всегда буду в одном единственном, своём собственном, существующим лишь для меня мгновении? Но не тогда я об этом задумался --- тогда я вообще ни о чём не думал...
И в один из таких распрекрасных и расчудесных дней я вдруг совершенно неожиданно наткнулся на совершенно забытого мною великана: он гороподобной тушей лежал вдоль прохода, ногами наружу, а головой в Долину. Я, пережив наплывшую волну стыда, тут же вспомнил о своём предназначении (установленного мной самому себе) осчастливить людей, открыв им вход в этот земной рай. Азарт охотника разгорелся в моей душе, словно сухостой в жаркий полдень, я отыскал давно потерянный и забытый арбалет и стрелы и, уйдя подальше вглубь Долины, снова поднялся на вершину горной гряды. Там я взвёл свой неповторимый самострел и двинулся в направлении стража Долины, а когда добрался до края гряды, в том месте, где она прерывалась, чтобы образовать проход, великан по-прежнему валялся навзничь и безмятежно спал, как обычный безгрешный человек с чистой совестью. Я подробно разглядел его в тот момент, более мерзостного и непотребного урода не рождалось ещё на свете: его огромный, бородавчатый носище напоминал гнойный нарыв, готовый вот-вот лопнуть, его кривой рот походил на просёлочную дорогу с разбитой колеёй после трёх недель беспрерывных дождей, его покатый лоб и бугристые щёки отдавали сизоватой синевой могильного склепа, торчащий щетинистый подбородок (интересно, какой такой немыслимой бритвой он брился?) изображал холм, покрытый засохшим вереском. А его глубокие глазницы были настолько разными, что могло принадлежать двум совершенно разным великанам: правая выглядела как обычно --- в ней покоился обычный глаз с опущенным веком спящего человека, а вот левая казалось такой, словно в ней случилась жестокая битва безобразных карликов, и её следы в виде бесчисленных вздувшихся шрамов остались всюду. Может быть, подумал я, кто-то до меня в глубокой древности догадался победить чудовище, лишив его зрения, но сил и удачи хватило смельчаку лишь на один глаз? Что ж, тем проще будет мне справиться с одноглазым великаном.
Я бы мог долго так пялиться на него, настолько завораживающе притягательным выглядело его ни на что не похожее уродство, но он, возможно, почуяв чужое присутствие, вдруг распахнул свой здоровый глаз и несколько раз проморгнулся, немного пожевал, смачно причмокивая, толстыми губами, разминая их и затих, то ли над чем-то размышляя, то ли просто любуясь синим, безоблачным небом. Вот такой расслабленный он мне и нужен был. Я установил арбалет и прицелился --- я не торопился, я ждал, когда прицел и глаз наверняка сойдутся в одной точке. Но самострел, наклоненный отвесно вниз на вытянутых руках, из-за его чудовищных размеров никак не удавалось удержать настолько жёстко, чтобы выстрел не получился бы пустым. Очень долго мне никак не удавалось поймать момент, когда я был бы уверен точно, что пущенная стрела попадёт прямиком в цель, руки, плечи и спина онемели настолько, что казались деревянными. Но великанское отродье само помогло мне --- гигантский уродец начал вставать: он, шумно вздохнув, упёрся, сжав кулаки, грязными локтями в землю и медленно поднялся верхней частью туловища, сев на свой толстый зад, потом согнул ноги в коленях, встал во весь рост и повернулся лицом в мою сторону --- его единственное око очутилось как раз на уровне верхнего края скалы. Я мгновенно перевёл арбалет в прямое положение --- никакой дрожи больше не оставалось в моих руках --- быстро поймал в прицел огромный, великанский зрачок (я только успел заметить, как он стремительно сузился от неподдельного удивления) и, нажав пальцем на спуск, заставил сработать механизм: стрела, тонко взвизгнув, метнулась прочь. Миг, и она, пробив со стеклянным треском оболочку, вошла внутрь уродского глаза, растворившись в нём навсегда, и через образовавшуюся дыру выстрелил поток освободившейся крови. Сначала поток был словно горный ручей, но, усиливаясь и разрастаясь, обернулся бурной рекой, кипящим и клокочущим водопадом, точнее, кровепадом, если можно так сказать, и нестерпимое количество, настоящее море красной жидкости залило всё вокруг...
Великан от унизительной боли, от злобной досады, от беспредельного отчаяния, поднял страшный, потрясающе убийственный рёв, подобный рёву 10 тысячи раненных носорогов, от немыслимого звука его голоса поднялся неимоверный, сбивающий с ног любого, ветер. Но ничто не дрогнуло во мне: укрывшись за выступом, я твёрдой рукой достал из поясной сумки вторую стрелу и опять зарядил арбалет и, резвым зайцем выскочив из-за камня, выпустил стрелу, попав великану точно в горло чуть пониже подбородка. И новая, ещё более мощная струя тёмной крови, словно прорвав запруду, непреодолимо хлынула вовне, урод тут же заглох --- только натужное шипение и глухое мычание, перемежавшиеся с жалобными стонами мог он теперь издавать.
Но побеждённый великан меня больше не занимал, моё легко запускающееся воображение направилось уже в иное русло: я представлял толпы благодарных мне народов, идущих, попутно прославляя моё имя, в Райскую Долину, чтобы поселиться в этом блаженном месте, дабы, наконец, воплотить вековечную мечту человека о вечном рае и беззаботном существовании в нём, где они полностью, как дракон головы, лишаться пресловутой необходимости биться за выживание во враждебном к ним мире и забудут о всякой, даже самой малой возможности страдания. Там, где всё имеется для счастливой и беспечной жизни, и всегда всего, что пожелаешь, хватит всем, фантазировал я, не будет злобы, зависти, преступлений, насилия, а будет только одно хорошее и лучшее, и люди полюбят друг друга, любовь станет их естественным состоянием.
...Из сладких грёз вывело меня всё то же проклятое уродливое создание: обезумевший и ослепший великан вместо того, чтобы бежать в пустыню и там, как предназначено подобной твари, скоро подохнуть ринулся вглубь Долины. Разбрызгивая повсюду свою отравленную кровь, он в тупой ярости стал уничтожать всё, к чему мог только прикоснуться на ощупь: великан крупными пучками, словно петрушку, вырывал с корнем деревья, вытаптывал толстыми, как крепостная стена, подошвами башмаков луга и поляны, где попутно давил напуганные стада беззлобных коз и невинных овец, чистые ручьи и реки от великанской крови превращались в мутно-багровые потоки, а озёра на глазах становились болотами, наполненных чёрной смрадной жижей. Откинув тяжёлый и ненужный арбалет, я бросился вниз по следу уродца. Не знаю, как я надеялся остановить его, что я --- крольчонок или котёнок перед ним --- предпринял бы, если он вырос прямо возле меня, как бы я ему помешал, он бы просто раздавил моё незначительное, в сравнении с его гигантским туловищем, тельце, ничего не почувствовав?
Пока я спустился, великан убежал уже так далеко, что догонять не было смысла --- один его шаг равнялся ста моим шажкам --- и я просто пошёл посмотреть, что он натворил. Хотя смотреть (вам хорошо, если вам больно?) на его «творчество» казалось невыносимым. Я брёл по Райской Долине как потерянный: разлившиеся повсюду непроходимые лужи густой крови, выкорчеванные целыми рощами деревья, раздавленные всмятку, ставшие отвратительной слизью, трупы коз, овец и коров, дохлая рыба, выбросившаяся на берег из отравленных ручьёв, озёр и рек, развороченная и вздыбленная земля. Такого отчаянно подлого разочарования, наверное, никто не переживал до меня: если ваша мечта, став реальностью, тут же издевательски превращается в прах, то как после этого жить и как с этим жить после? Вы отчетливо понимаете, что сделанное вами оказалось не просто напрасным, бессмысленным и ненужным, но вдобавок вредным, злодейским и позорным.
За те три дня, что я, как потерянный, шатался по тому месту, что ещё вчера называлось Райской Долиной, всё окончательно погибло, ничто не сохранилось… На тех немногих деревьях, что не тронул великан, почернела, словно опалённая адским пламенем и опала вся листва. Беспечные райские птицы, стаями летавшие над Долиной, стаями же падали мёртвыми, как сбитые пущенными градом из катапульты камнями, на землю. В тех местах, где трава осталась не вытоптанной, она быстро пожухла и высохла, всё бывшее раньше живым и зелёным превратилось в тёмно-серое или в совершенно аспидно-чёрное, безжизненное, скот, которому удалось спастись от тяжёлых стоп страшного урода, пытаясь есть эту траву, дох стадами. А дикие звери, вроде косуль и оленей, обезумев, бегали по опустевшим без зелени полянам бесконечными кругами без остановки, чтобы, лишившись сил упасть и быстро умереть. Воздух, ранее такой чистый, наполненный лишь приятными запахами, уплотнялся с каждой минутой, насыщаясь отвратительным, выворачивающим внутренности зловонием, от которого ни дышать, ни жить казалось невозможно. Что так воняло, я не понимал, да и не до этого было, я уже и не думал оттуда выбраться живым и приготовился умереть, оставшись там навсегда. Я брёл, не разбирая, куда иду, точно лунатик или как окоченевший покойник, которого зачем-то подняли из гроба и, дергая за привязанные к его рукам, ногам и голове верёвочки, заставляют передвигаться и делать вид, будто он живой и настоящий. И когда я упёрся в выросшее прямо передо мной нечто, походившее на бесформенный холм или на огромную кучу навоза, я не сразу разобрал, что это труп великана: он валялся лицом, погружённым в то, что прежде звалось ручьём (жажда, значит, его мучила, и он хотел напиться напоследок) в луже собственной запёкшейся крови, похоже, истеча ею до предела, он упал здесь и отдал концы. Его гигантский стремительно разлагавшийся труп, и являлся источником невероятного смрада... Словом, теперь я по праву и окончательно могу называться Бесстрашным Низвергателем Великана, результат моего великого подвига лежал перед глазами, впрочем, он был и за моей спиной, и у меня под ногами, и сверху и вообще, всё, что окружало меня, стало итогом бесподобного деяния доблестного Корминга Фроя Рыцаря Золотого Дракона. Имя звучное, запоминается без усилий...
Роман целиком:
https://www.ozon.ru/context/detail/id/144597424/