ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
БОЛОТО, РОЙ И СЁСТРЫ
Постояльцу, решившему покинуть Общагу, даётся два дня на обдумывание. Так написано в Статуте. Стоуш не передумал. Через два дня он вместе с Востой сидел в скайбуте, летевшем в перламутровом небе Хукумы. Эллипсовидная машина, красная, как марсианский грунт, прорезала сероватые облачные скопления. Внизу пролегала горная цепь. Воста направил скайбут наперекор скалистым возвышениям и сверился с цветной картой, светящейся на приборной доске. До Моканды, города Стоуша, около двадцати минут.
- Послушай, Воста, это ведь знак, что капитан Фингоуз выбрал именно меня? – донимал Стоуш, переживающий за своего второго логиста. – Выходит, моё изобретение важно? Получается, элист второй обречён на успех? - Стоуш о чём-то подумал и со сладким удовлетворением добавил: - Это мой рок, моё предначертание.
На самом деле, «обречён на успех» и признание будет только элист одиннадцатый, но от него Стоуша отгораживал забор высотой в десять хукумских лет самоотверженных трудов, глубокий ров, в котором плескался развод с женой, и полоса препятствий из частичной потери слуха, частичного паралича правой руки, закупорки вен на левой ноге, ожирения сердца и периодического слабоумия. После признания и успеха, пережив все перечисленные напасти и переживая их последствия, Стоуш загрузит элисту одиннадцатому необходимые данные и задаст вопрос: как мне поступить в сложившейся ситуации? И получит ответ: застрелиться.
Стоуш болтал об элисте втором, а Воста думал о рассказанном и показанном кэпом. Да, обязанности у капитана совсем несложные, много свободных часов, тем более он и раньше оставался на борту ответственным и даже проводил ОПП с новичками, пока Фин отсутствовал. Правда, при этом кормил хлыщерянов и проверял Связную Стену Кранкен Гаус, который как техник имел доступ ко всем помещениям Общаги, а подвал с хлыщерянами находился у него практически под боком. Ну а основные обязанности капитана АВС-28 таковы: нужно почаще проверять Связную Стену, выполнять распоряжения Общаги, совершать утренний обход жильцов, вести журнал и дважды в день кормить подвальных сторожей, хлыщерянов, оказавшихся горбатыми трупно-зелёными бестиями с перепончатыми крыльями, усыпанными мелкими пунцовыми пятнами, лысыми морщинистыми головами, мордами обозлённых куриц, налитыми кровью глазами и загнутыми клювами. Всего их было семеро. Восту, увидевшего хлыщерянов впервые, облик кошмарных сторожей впечатлил до самых пяток и пробрал до подкорки мозга. К тому же, надев тесноватый китель капитана, он спустился в подвал один, а Фингоуз прикрыл за ним дверь. Оказывается, надевшего китель хлыщеряны не трогали, наоборот: при виде такового некоторое время издавали нечто среднее между мурлыканьем прибалдевшей от ласки кошки и курлыканьем прибалдевшего на крыше голубя. Только вот мурлыканье в исполнении хлыщерянов, прерываемое резким, визгливым клёкотом, казалось зловещим. Слушая его и разглядывая сторожей поневоле расширившимися глазами, Воста, несмотря на заверения Фина, кожей ощущал, что хлыщеряны вот-вот набросятся на него и, не переставая курлыкать, разорвут на части когтистыми лапами и хищными клювами. Размерами хлыщерян был с крупного индюка, а выглядел в целом, как продукт брачного союза гарпии и гулящей горгульи.
Воста вышел из подвала. То, что он увидел, оставило в его душе незабываемый след и придвинуло те дни, когда его волосы начнут получать серебряные медали. Демонический облик хлыщерянов навсегда врезался в память. Фингоуз, глядя на побледневшее лицо уборщика, довольно лыбился и наглаживал своё пивное брюшко. Теперь ясно, почему по Статуту заходить в подвал имел право только капитан, либо кандидат в капитаны с разрешения капитана. Интересно, какие монстры охраняли сердцевину до хлыщерянов? Не вечные же они. Или сторожа вечные?.. Блядь, сердцевину-то он так и не посмотрел! Ладно, на обещанной Фином кормёжке хлыщерянов гляну, пока те будут поедать полагающиеся им вечерние 21 кило фарша с отрубями. И куда в них столько жратвы влазит? А ведь есть ещё утренние 21 кило фарша. Фин пошутил: “Раз в сутки хлыщерянам положены мясные очки.” Воста решил, что острота слишком натянутая..
Статут хранился за абрикосной дверью с отливом червонного золота, в капитанской каюте, в ящике письменного стола. Корку кодекса тесно обтягивала карминовая кожа, которая до сих пор, не взирая на сотни лет, снежно поскрипывала, если законник развернуть, что Фингоуз и продемонстрировал. Плотные страницы имели светло-коричневый цвет, напоминающий о сушённых листьях табака. На титульном листе, как и на лицевой обложке, крупными угловатыми буквами оттиснули «СТАТУТ АВС-28». А под ними, красным, была отпечатана стилизованная рогатая голова в шлеме-маске. Ориентировочно АВС-28 являлась аббревиатурой Общаги, но что она означала, оставалось только гадать.
Три дня назад Воста провел в капитанской рубке часов восемь. Фин разъяснял значение чёртовой уймы всяких кнопок и их комбинаций. Благодаря комбинациям, четыре кнопки, - казалось бы, всего четыре кнопки, - могли выполнять 32 функции. Создатели Общаги явно торчали от минимализма. К вечеру голова у Восты онемела, но Фингоуз утешил. Он сказал, что с этим можно не торопиться, так как Общаге вряд ли понадобиться взлетать, но учить Статут и разбираться в комбинаторно-функциональных джунглях управления надо.
Вдобавок ко всему Фина беспокоило очередное падение успешности. Всего 47 процентов... Он боялся, как бы чего не вышло и не вызвало последствий посквернее. И вчера, высказав свои опасения, отчалил в Пизюлину довершать свои дела с банком, а после собирался навестить свою большую любовь. Обещав вернуться через три дня, кэп оставил Восту за старшего.
-…скажу я жене, как из комы выйду. Ты не против?
Скайбут оставил позади каменистую равнину и летел над болотистым редколесьем.
- Прости, Стоуш, задумался, - сказал Воста. – Не против чего?
- Расскажу ей про Общагу… Ой, я падаю!! – взвизгнул вдруг Стоуш, оседая в кресле. Каким-то непостижимым образом он начал проваливаться сквозь сиденье. – Воста, держи меня, ой, держи!! Ой, ради элиста, держи меня, Воста! Ради будущего Хукумы!
Ничего не понимая, Воста полуобернулся и протянул руки, чтобы схватить Стоуша за куртку, но его пальцы вместо плотной ткани цапнули воздух. Воста выругался. Как хукумец… просачивается в пол скайбута?! А Стоуш между тем с неумолимой быстротой погружался в кресло, как в зыбучие пески, и отчаянно барахтаться, словно утопающий. Его выпученные глаза таращились на уборщика, но тот даже не знал, чем помочь бедолаге, и не понимал, что вообще происходит?! Воста за неимением лучшего старался ухватить Стоуша за одежду, но пальцы проходили сквозь материю. От Стоуша остались одни плечи и голова. Остальное впиталось в кресло. Голова с мольбой посмотрела на Восту, задушенно пискнула и полностью всосалась в сиденье. Воста обтёр вспотевшую шею и тупо воззрился на трусы, оставшиеся на кресле.
И тут уборщик понял причину происходящего. Он повёл скайбут на снижение и от души рассмеялся. Чёртовы хукумцы! Фактически тело Стоуша сейчас находится в коме, в мокандской больнице. На борт Воста привёз его, так сказать, душу. Оказавшись на борту, душа Стоуша обрела физическое воплощение. Это был один из многочисленных фокусов Общаги вроде стирания языковых барьеров и наращивания квартир мебелью. Покинув борт, Стоуш начал возвращаться в духовное состояние. А к возвращению домой переоделся в свою одежду за исключением трусов. Если этот прародитель элистов не сообразит, что снова стал духом, его ждёт весёленькое путешествие до планетного ядра.
Воста приземлился на поляне, заросшей белой травой и цветами наподобие вереска, неподалёку от болотистого редколесья. Уборщик пристегнул кобуру с токобоем к поясному ремню, сменил свой облик на хукумский, выбрался из скайбута и огляделся. И где теперь этого лишённого плоти Стоуша искать? Жизнь время от времени роняет облачных мечтателей на грешную землю и пребольно бьёт их задницами и лбами о твердь. Но жизнь не про привидения. Те вне жизни. Восте вспомнился один паренёк, которого он знал по юности. Тот тоже всё ходил, очи к небу закатывал, стишки писал, а потом ему голову кирпичом проломили. Район-то, где Воста жил, к стихам относился предвзято.
- Стооооууууш! – заорал Воста, приложив ладони ко рту рупором. – Стоооуууш!
Стоуш не откликался. Воста посмотрел на небо и прикинул траекторию падения призрака. Вот стоило только остаться за капитана, и бывший жилец тут же выпадает из скайбута, летящего на высоте в тысячу метров. Да, зам. капитана не должен покидать борт Общаги, если нет веской причины, но Воста не захотел отпускать Авьеру со Стоушем. Глупо, конечно, так переживать за неё, но… Да и перевозкой жильцов больше он занимается. И Воста оставил Авьеру вместо себя.
Уборщик направился к топям цвета подгнивших оливок. Редкие чахлые деревца походили на скрюченные скелеты. Где-то над всем этим вонючим паскудно-зелёным великолепием Стоуша неудержимо потянуло вниз... Так и есть, вон он. Привидение Стоуш стояло по пояс в зыбкой трясине и растерянно смотрело на подошедшего Восту.
- Стоуш, ты чего, застрял?
- Ну да, - тяжко сказал Стоуш и поводил призрачными руками по чёрно-коричневой воде. Без толку. Даже ряску не задел. – Стараюсь вылезти и не могу.
- То сквозь днище скайбута запросто проходишь, то в грязи застреваешь. Забыл, что от тела отделился?
- Ну да. Забыл. Я был так взволнован идеями по поводу элиста второго, что это обстоятельство как-то вылетело из головы. Я ведь за эти два дня много чего успел передумать и обдумать.
- Как ты застрял вообще? Призраки вроде проходят сквозь всё.
- Много ты смыслишь в призраках, - почему-то обиделся Стоуш. – Для прохождения сквозь материи необходимо… я не знаю, как тебе это объяснить. Ты ведь тела никогда не терял, не знаешь, каково это. Тебе нужно впасть в кому, чтобы понять это.
- Как же тебя выудить? Верёвка или палка не помогут. Или… погоди. Если ты застрял в болоте, то сможешь ухватиться за палку или верёвку? В бардачке вроде моток верёвки завалялся. Хочешь, дерево обломаю?
- Да ничего я не могу, - заныл Стоуш. – Практики не хватает, а когда не хватает практики, не хватает контроля. Сейчас поднатужусь, постараюсь, может, вылезу. Не отвлекай меня.
- Это, блядь, ещё что? – уставился Воста на что-то за Стоушем.
- Что, блядь? – Стоуш испуганно обернулся, насколько позволял увязнувший в топи бестелесный корпус. За шесть недель творческого безделья Стоуш понахватался от Восты и Авьеры тех словечек, которые земляне повторяли наиболее часто.
Из болотных глубин по направлению к Восте и встрявшему Стоушу летел огромный, размером почти со скайбут, чёрный, как зимняя ночь, рой, издававший низкое, трансформаторное гудение. Гигантское скопление неизвестных насекомых, гудящих с явной угрозой, неизвестно чем питающихся и неизвестно как добывающих себе пищу, стремительно приближалось, проглатывая метры, как сладкоежка меренги.
- Ай! – взвизгнул Стоуш, моментально разорвал оковы топкой грязи и, пролетев над топью, драпанул к уборщику и спрятался за него. – Ой, жутко как! Чего стоишь?! Дёру!
Идея была разумной. Связываться с басисто жужжащей тучей, обитатели которой вполне могли быть напичканы ядом по самые жала или ещё чем похлеще, совершенно не хотелось. И они припустили к скайбуту. На бегу Воста пару раз оглянулся. Что-то было не так с этим роем, какой-то он был слишком густой что ли, слишком чёрный. Беспросветно чёрный. Однако, и это главное, чем бы гулко воющее образование не было, преследовать оно не стало. Поэтому-то Воста предпочитал совершать посадки вблизи от населённых пунктов. Лучше потратить энергию скайбута на невидимость и приземлиться в цивилизованном и чаще стабильном местечке, чем в диком и обычно лишённом стабильности краю.
- Теперь буду знать, как духов из болота вытаскивать, - беззлобно усмехнулся Воста. – Надо их как следует напугать и тогда они сами выскакивают, как пробки. Только зря испугался. Ты же сказал тогда, что тебя из живых никто видеть не может. Скорее всего, мошки летели ко мне.
- Но ведь ты увидел.
- Бонусы Общаги, вот и увидел. А жене лучше не трепись. Никому лучше не трепись. Скоро сам напрочь забудешь о своём пребывании на борту Общаги.
- Понял, не буду, - пообещал Стоуш. - Но какой ужасный звук издавала мошкара! Такой, точно землетрясение вот-вот начнётся.
- Зато ты из болота вылетел, а всё про нехватку практики ныл. Ну-ка, удиви меня местными страшилками. Что это было?
- Я не знаю. Я ведь местный, никуда из Моканды надолго не уезжал, но понятия не имею, кого мы видели на болоте.
- Забирайся в скайбут, полетели. – Восте хотелось как можно скорее убраться отсюда, он поставил ногу на подножку ногу с намерением влезть в скайбут.
- Эх, мне бы только из комы выйти! – задушевно воскликнул Стоуш. – Я бы…
И оборвался на полуслове. Из-за скайбута бесшумно вышли две фигуры. Выглядели они крайне необычно. Одна была полностью оранжевой, а другая полностью бирюзовой, словно явившиеся состояли сплошь из одного цвета. У фигур не было лиц, одежды - сплошной цвет. Гуманоидами они точно не являлись. По крайней мере, Воста не слышал о гуманоидах, состоящих из объёмных очертаний, заполненных цветом. Он вернул ногу на землю и направил на фигуры токобой. Фигуры смиренно прижали руки к груди.
- Не бойтесь нас, - прошептала оранжевая. Её голос напоминал шелест листьев, гонимых ледяным ветром по кладбищу.
- Если бы боялся, то уже пристрелил бы, - ответствовал уборщик.
- Умоляю, спрячьте! - прошептала оранжевая и в отчаянии протянула руки. - Они вот-вот настигнут! Прошу! Мы бежали из рабства. Они вот-вот будут здесь. Они нашли нас. Заберите, спасите нас!
Ночной кладбищенский ветер из леденящего стал прохладным. Воста давно перестал обращать внимание на подобного рода впечатления, иначе давно поубивал бы половину жильцов. Когда имеешь дело со столь разношёрстной публикой, как выходцы из разных миров, многое начинаешь воспринимать иначе. Проявление гнева жителя одного мира жителем другого могло восприниматься, как приглашение на вечеринку, а приглашение на чашку кислоты от другого в свою очередь могло быть воспринято кем-то, как смертельное оскорбление. На этой почве жильцы Общаги иногда недопонимали друг друга и конфликтовали между собой. И в обязанности капитана, между прочим, как раз и входило умение дипломатически разрешать подобные ситуации, разъяснять новичкам Основы Правильного Поведения и убеждать строго придерживаться их. Но далеко не все понимали это. Один чернокожий туземец с какой-то захолустной планетки, вполне себе неглупый малый, но обладающий нравом дикаря, решил не подчиняться общим правилам, хотя вначале сделал вид, что всё понял и со всем согласен. Он имел довольно неприятную для окружающих привычку подкарауливать их поодиночке на Зелёном Лугу и подвешивать за ноги на крепких ветвях банапел. Таким образом он похитил троих постояльцев и заявил им, висевшим верх тормашками и спеленатым, словно личинки в коконах, что самые медлительные умрут. Тот, кто освободится первым, станет его верным другом, кто вторым - останется в живых, третьему и четвёртому он перегрызёт животы. И отправился выслеживать четвёртого. Четвёртой оказалась Авьера, которая напавшего на него чернокожего, думающего, что он самый ловкий и сильный и этого вполне достаточно, умелым броском через плечо приложила спиной оземь и сгоряча сломала ему большой палец. Туземец с захолустной планетки оказался вполне терпелив к боли, но превосходство Авьеры признал, особенно после того, как напал на неё снова. Авьере пришлось дополнительно сломать ему нос и два ребра. И только после этого туземец угомонился, окончательно признал превосходство женщины и даже показал ей дерево, на котором висели, дрыгались и мычали с кляпами во рту похищенные жильцы. Охваченный стыдом поражения, он умолял Авьеру подвесить его за ноги и перегрызть ему живот. Авьера подвешивать туземца и перегрызать ему живот категорически отказалась, заметив, что туземцу не мешало бы для начала помыться, прежде чем просить малознакомого человека перегрызать живот. И тогда туземец попытался перегрызть себе живот самостоятельно, но не хватило гибкости. Черный туземец запросился домой, но вместо родного мира его отправили на Погибель. Навсегда, как велел Статут.
- Стоуш, - обратился Воста к хукумцу, которого оранжевая и бирюзовая по понятным причинам не видели. – Ты на Хукуме всю жизнь прожил. О каком рабстве они чешут? У вас есть рабство?
- Нет, - заморгал Стоуш. – У нас нет.
- Извините, дамочки, нам пора. Призрак, за мной и постарайся удержаться в кресле!
Воста влез в скайбут и уселся в кресло пилота. Лицо Стоуша, последовавшего за Востой, выражало ту степень сосредоточения, когда ты что-то делаешь впервые, но очень важно, чтобы всё получилось. Стоушу было важно снова не провалиться вниз.
Бирюзовая и оранжевая дамочки вдруг пронзительно закричали и принялись ломиться в закрытую дверь. Через плексиглас Воста увидел, как со стороны болота к ним летит тот самый рой, слишком густой, слишком чёрный для обычного роя насекомых и умеющий гудеть, как трансформаторная будка. И слишком огромный. Стоуш посмотрел на уборщика.
- Неужели ты бросишь их? – изумился он.
- Конечно, брошу, - сказал Воста цинковым голосом, словно убеждал самого себя. – Я не собираюсь нарушать Статут и отправляться на Погибель. А о рабстве они всё врут. Ты сам сказал, что никакого рабства на вашей планете нет. И мы не знаем, кто их преследует и почему. На местных они не похожи. Не нравится мне это.
Рой неотвратимо приближался и натужно гудел, пока что едва слышно. Одноцветные фигуры продолжали ломиться в скайбут и надрываться, умоляя помочь. Надо сваливать. Воста потянул рычаг, и аппарат, вздрогнув, стал подниматься, оставляя вопящих дамочек с гудящим роем внизу. Воста взглянул на карту. До города оставалось несколько минут лёту. Стоуш смотрел вниз и видел, как оранжевая и бирюзовая женщины убегают от преследовавшего их роя. Любому было ясно, что скоро он настигнет беглянок. В этот раз рой отставать не собирался. Стоуш обернулся к Восте.
- Она же сказала тебе, что бегут из рабства! – заорал призрак. – Она уповала на твоё милосердие! Слышишь, ты, бездушная мразь?!
- Кладбище – твой дом родной, призрак, - проворчал Воста, глядя на карту.
- Что, блядь? – не понял Стоуш.
Некстати вспомнились слова кэпа о том, что всё, задуманное Общагой, к лучшему.
Воста двинул кулаком по подлокотнику и крепко выругался:
- Да чтоб вас всех с вашими Статутами и Фингоузами, блядские вы потроха! Держись крепче, Стоуш, не падай духом, мать твою за ногу!
Скайбут дал крутой крен вправо и одновременно с этим ухнул вниз. Машину по короткой дуге развернуло назад. Стоуша, и правда, чуть не выбросило вон. Хукумский призрак охнул, но потусторонним усилием воли удержался на сиденье. Скайбут принял ещё ниже и просвистел над самыми макушками улепётывающих дамочек, крепко обдав их волной завихрившегося воздуха. Воста пролетел чуть дальше беглянок и, развернув воздухоплаватель к ним боком, посадил машину и призывно открыл дверцу. Оранжевая и бирюзовая фигуры, прибавив темпа, на последнем издыхании добежали до скайбута и впопыхах забрались на задние сиденья, сначала бирюзовая, а потом оранжевая. Аппарат тут же взлетел, унося с собой добычу из-под самого носа неизвестного существа, разительно похожего на рой насекомых.
Не долетев до Моканды пары километров, Воста приземлил скайбут неподалёку от шоссе, ведущего в город, предусмотрительно включив режим невидимости. Не хотелось привлекать любопытства местных, рискующего перерасти в пристальное внимание.
- Всё, Стоуш, примчали. Далее в программе оздоровительная пешая прогулка. Конечный пункт – собственное тело.
- Спасибо, Воста, - выдохнув, поблагодарил Стоуш. – Тебе и Авьере. Моя жена не могла бы приготовить блинчики со стекловатой лучше, Авьеры а уж кто-кто, а она готовить умеет. Авьерину стряпню я никогда не забуду.
- Если бы Ави приготовила блины со стекловатой мне, я бы тоже этого никогда не забыл. Давай, удачи с твоими элистами. И мне спасибо не говори. Я просто выполняю свою работу.
- Спасибо за то, что им помог, - уточнил Стоуш.
- Ах, за это, - Воста покосился на притихших барышень. – Так это ты просил их спасти, вот и забирай их с собой! Они вместе с твоей женой смогут печь тебе в три раза больше блинов. А сколько опилок затомят в печке… Обожрёшься. Как Свинота станешь.
- Но куда мне их девать? – растерялся Стоуш, воспринявший слова Восты всерьёз. – Я даже не знаю, что они едят. Они, может, не любят стекловату, а едят такое, чего у нас и на планете нет. Да и решение ты принимал, а я только просил. Я думал, ты их на… как это… ну, откуда мы прилетели, где я был?
- Общага, - подсказал Воста. – Пока из комы выйдешь, все воспоминания о ней сотрутся. И Авьеру забудешь с её блинами, и меня – всё забудешь. Только свои гипотезы элистные не забудь. Второго раза не будет.
- Да уж… Так ты их в Общагу заберёшь?
- Это уже не твоё хукумное дело. Шуруй давай.
- Тогда прощай, Воста, и передавай привет Авьере, капитану и всем жильцам!
- Обязательно. Скорейшего выхода из комы.
Воста был недоволен тем, что поддался уговорам Стоуша и «спас» дамочек, и теперь чувствовал раздражение. Во-первых, спас ли? Во-вторых, что делать с нежданными пассажирками? Стоушу хорошо, развел на благородство, свалит сейчас и про всё благополучно забудет.
И Стоуш свалил из скайбута, не открывая двери. Воста некоторое время помолчал, побарабанил пальцами по цветной карте и вылез наружу, не забыв прихватить токобой. Достал электарету, глубоко затянулся и выпустил сочно синий пар. Пар обладал черничным вкусом и запахом. Электарету Воста курил редко, лишь когда того требовала ситуация. Сейчас она требовала. Что теперь ему делать с этими девицами на задних сиденьях? В Общагу им нельзя. Правда, кэпа ещё три дня не будет, но дело не в нём. Правила есть правила. Кому можно ступить на борт – решает Общага.
Сидят, молчат, притихли. Может, ещё не отошли от пережитого, может, сейчас тихо, вполголоса, переговариваются между собой. Наверное, гадают, стоит ли доверять типу, постоянно разговаривающему с самим собой. Сам себе объявил пешую прогулку, сам себе сказал «пока» и вышел. И скорейшего, говорит, выхода из комы. Воста усмехнулся. Он бы такому, да ещё и вооруженному, не особо доверял. А может, пока его нет, они пытаются угнать скайбут. Пусть пытаются, всё равно ничего не получится. Двигатель работает, системы запуска включены – соблазн велик, но угнать не получится. Скайбут его знает, а их нет.
Кто они вообще такие? Их облик слишком отличался от облика местных. Даже от облика тех существ, с которыми Восте довелось общаться за полгода службы на Общаге. Было ясно, что одноцветные - не хукумки. А ведь они запросто могли соврать о рабстве. Воста мучительно жалел, что поддался уговорам Стоуша и спас этих дам. И от чего спас? Может, от справедливого возмездия. Может, дамочки эти опасные преступники, которые разыскиваются в пятнадцати звёздных системах и трёх галактиках. Выходить не хотят, сидят. Или боятся, или действительно стараются угнать скайбут. Или и то и другое. Воста сунул электарету в нагрудной карман, подошёл к машине и раскрыл дверь. Барышни даже не шелохнулись и продолжали сидеть на задних сиденьях, разве только бирюзовая плотнее прижалась к оранжевой.
- Всё в норме? – спросил Воста.
Оранжевая поддалась вперёд, словно гладь мандаринового моря взволновалась. Воста, не отводя настороженного взгляда от спасённых, положил пальцы на рукоять токобоя. Смалодушничал, теперь держись, как угорь в пустыне держался.
- Мы сёстры, я старшая Ю, а она Е, - представилась оранжевая. - Мы бежали с родной планеты, порабощенной царём-варваром Ржичиной. Мы находим тебе самые тёплые слова за то, что ты помог скрыться от ржичинской ищейки. Мы обязаны тебе жизнью. Я придумаю танец в твою честь. Е нарисует твой портрет соками на правом бедре.
- Помог и замечательно, - угрюмо буркнул Воста. – А мои портреты рисовать у себя на правых бёдрах соками не обязательно, обойдусь как-нибудь, тем более... Дальше по программе у вас пешая прогулка, конечный пункт – на ваш выбор. Выметайтесь из скайбута. Мне надо возвращаться.
Дамочки не шелохнулись, лишь тела их тронула едва уловимая рябь.
- Нам некуда идти, - прошелестела Ю.
- Для нас везде - смерть, - кладбищенски подтвердила сестра.
“А если Общага сообщила о сестрах, пока меня не было на борту? Что будет, если я притащу незваных постояльцев? А что будет, если не возьму тех, кто нужен?”.