Не спалось, болела, ныла голова …
Катерина спала крепким сном. Ее дыхание степенно охранял ритм ночи. Я слышал, как она дышит, потом затихает, затем снова едва слышное дыхание. Попытался дышать в такт с Катей.
-Сто… тысяча…- сбился.
Вновь считаю до ста…
Помню, как вот также лежал рядом с другой женщиной, пытаясь уловить ритм ее дыхания. Это мама, это было давно,… это было недавно.
Одно из самых первых моих воспоминаний и ощущений детства, - уютное тепло женского тела, от которого исходит неповторимый аромат, которое, словно бальзам греет, загадочно убаюкивает, но в тоже время пробуждает ранее неизведанные эмоции.
Я поворачиваюсь поудобнее. Прикладываю щеку к спине Катерины. Чувствую, как сонно бьется сердце. Интересно, что тебе снится? Тихонько дотрагиваюсь рукой до твоей груди…
-Не надо… не надо, Сережик. Я так устала сегодня. У Сони кашель. Спи… спи.
Я размышлял:
«Женитьба меня не отпугивала, отнюдь… Закоренелым холостяком я не был. Не шутил, нехотя: « Холостой мужчина беспечен, как воробышек в небе». Но и не спешил, я постепенно капитулировал. Созрела мысль, - пора.
Ты на несколько лет моложе, это давало мне фору. Я опытней, рассудительней, крепко стою на ногах. Я женился на тебе потому, что наша дружба перешла в нежность, содержащую много приятных воспоминаний, ласк, поцелуев. У нас много общих интересов. Друзья говорили: « Вы так подходите друг другу». Ты искренна, терпима. В тебе есть бойкость, страсть. Ты смела и кротка. Внимательна и учтива. В меру вездесуща.
Сдержанна. Нормальная девушка. Я сделал правильный выбор и был доволен… это правда. Чувствую, как бьется сердце… ритм…Набегает на берег волна, барашки рассыпаются в поклонах у гальки. Пахнет зноем смола, кудряшки резвятся в твоих волосах под заколкой. Крик чаек – молва, не мадонна… поворот шеи, глаза капли в слезах. Наступает рассвет у окна, в кроватке играет соской младенец, рисует картину рука.
На щеках легкий багрянец. Не мадонна, Боже… - Богиня… Кудряшки резвятся в твоих волосах под заколкой. Будешь отныне иконой не для всех, для меня, в веках.
Наша ночь … По ощущениям, она не сравнима ни с чем. Это и не первый прыжок с парашютом, и не восхождение на горную вершину. Эта ночь,… как первая обезвреженная мина. Осторожность,… максимум внимания,… пот по лицу, то холодный, то горячий.
Сладостный стон, дрожь, откровение… да… да…. Ты жена… я муж».
Катерина встала с кровати. Нежная линия спины, бархатная кожа, изгиб бедер. Подняла руки, аккуратно укладывая волосы. Я увидел в зеркале высокую грудь, темный пергамент сосков .
-Катя!
Жена обернулась, не охотно прикрывая наготу халатом. Пупочек на животе играет майским цветком, родинка, хрупкие ключицы… -Катя!
Долгий путь через поле совместной жизни. Шаг влево… шаг вправо… на ощупь, по наитию, без инструкций.
-Сережа! Будильник звенел? Я что-то не слышала. Мне сегодня в первую смену. Такая темень за окнами…
- Звенел. Шесть утра. Что тебе снилось, Катя?
- Ты будешь смеяться… наша свадьба. К чему бы это?
- Расскажи.
- Ты что забыл?
- Нет,… а ты? Прости…
Катя убегает в ванную комнату. На скорую руку красится. Пьет кофе…
- Катя, молоко не забудь поставить в холодильник.
- Не забуду. Тебе помочь?
- Я сам.
- Дочку разбуди в школу. Соня пусть шарф теплый наденет и рукавицы. Я ушла. До вечера. Пока.
- Пока, любимая!
Темнота за окнами. Стук каблучков на лестнице. Трель трамвайного звонка. Утро.
Сажусь в коляску. Пара оборотов колес, и я у окна.
-И зачем меня тогда окликнул сержант? Знал, что нельзя идти дальше? Эта кочка, будь она трижды неладна. Споткнулся… искры… боль… темнота…
- Боги! Я понимаю, что вы не вернете мне ногу… Не вернете?
Тогда заберите мою память. За – бе – ри – те память! Прошу вас Боги!
- Или вас нет, Боги? Заснули? А может, оглохли?
Темнота за окнами. Я включаю настольную лампу, беру скрипку: Антонио Вивальди: «Осень. La caccia allegro». Стал, играя нашептывать:
- Невыполнимая просьба, - сущий пустяк, нет мне покоя, - нервы-растяжки в натяг.
Любимая рядом, - в памяти крики ребят, Осенняя мгла и лес, где танки горят. Не претендую на многое, - малость прошу. Не о чем не жалею, - бывает, грешу.
Не безвольный, не слезами камень крушу. Мне подаянья не надо, сам я решу, Многоточье, иль точку поставить. Решу…
В бессонную темень, что есть силы, кричу: « Невыполнимо?» Молчанье, осень, живу…
Много, очень много, успеть я хочу…
В детской комнате послышались шорохи.
-Соня, вставай.
-Папа, можно я еще немножко посплю?
-Можно, можно, девочка моя,… только чуть – чуть. Спустя несколько секунд скомандовал:
- Рота, подъем! – И бережно сжал теплое, зевающее существо в объятьях.
-София, София… ты, настоящая соня… Соня, ты знаешь, а я тебе завидую немного, слегка…
- Почему ты мне завидуешь, папочка? – держа его за плечи, спросила кокетливо дочь.
- Завидую потому, что ты умеешь прыгать через лужи.