Молилась ли ты, Рогнеда, вечно несытому Богу- Огню и волчьему следу, овиннику в новом стоге. Кикимору и водяного знала ли. Ночью Купалья Искала ли папороть-кветку. Боялась сухой ты ветки И верила в силу вербы не спросишь уже. Тебе бы Дать голос далёко слышный сказать о пиршествах пышных, Молебнах в старой Софии. Расскажешь про дни лихие- Дела и дни Рогволода, про старой Софии своды. Нет, голос твой даже не слышен сквозь шум лип, дубов и вишен. На месте где были палаты стоят лишь кусты лохматы. Лишь имя в пергаменте старом звонам колокольным в пару Звучащим в нестриженом парке (тянут нить древние Парки). Рогнеда, не слышен твой голос, но ты прорастаешь как колос Сквозь парк и город и звОны. Каштаны в твоей короне Из длинных ветвей упругих, травы изумруд-подпруга. Пуха белого вьюга укроет шею и плечи. Твой голос звучал далече Но впитан землёй и водой, пророс луговой лебедой.