Нарядился б гусаром, да выправка, каюсь, не та, Аксельбанты не скроют морщин, что оставили годы. Вновь без фрака приду, облачившись в наряд по погоде – В голубую рубаху, что сшита из неба холста. Перелеском пройду по тропинке былого житья, Прямо в залу лугов, там, где звездные клевера свечи… Бал босых и влюбленных.. Свои обнаженные плечи От отчаянных взглядов прикроет закатом ветла. И никто не осудит, никто не поставит на вид Светлякам - за бестактность горящих в траве изумрудов, И веселым глазам не забытых еще незабудок,- Там, где паперть любви, неуместно понятие стыд… Насмотреться бы впрок мне на нежность ночного дождя, На беспечность росы, омывающей грешные ноги Первых встречных царей, и последних безвестных бродяг,- Всех дороги ведут, - не встречалось безгрешной дороги. И все меньше причин акварелить мне ту немоту Гомонящих, орущих, горланящих в царство и в душу, Но не смеющих таинства звуком случайным нарушить, Когда чудище-утро являет свою красоту… А кресало небес все роняет богатства ночи На потребу горящим в любовном аду беззаветном, И с песчаной луны опадают ампельные плети,- Колдовством обращенные в нежность земную лучи… И уже невозможно частичку себя не отдать На чистилище солнцем протянутой радужной длани… И не важно теперь, как звалась та шальная звезда, Что себя вознесла на костер исполненья желаний…