Оброс как бес, опух, пооборвался
на полусгнившем, постном фураже.
Но одиноко ночью отрывался
в жестокой пантомиме неглиже.
А ведь бывало… Муза залетала
и три волчицы в кожаных пальто.
Хватало сил и кошелька хватало –
и что-то оставалось на потом.
А что теперь? - Не доедает хлеба.
Сломались крылья – не на чем летать.
Забыл мазила, что такое небо…
А без него немыслимо писать.
И он с надеждой ползает по стойлу –
(сливая с фунфырей «аперитив»)
глядишь, изыдет дьявольское пойло,
с собой гнилую душу прихватив.
Стекает в грязь потрёпанная слава,
с размытого граффити на стене…
… Два санитара – цирики минздрава.
Рубаха – с рукавами на спине.