зреет на черной ветке
кромешный день
плачет по-детски
взбалмошный воробей
че́ййа чейчей
чейчеййа́
падает
тонет тихо созревший плод
только плывет куда-то
сумрачный город-плот
где поджимая лапки
под крышей глухой зимы
птаха канючит: чьи́ мы,
чьи мы́ чьи мы́