Сердце очень зорким может быть,
очень чутким к каждой жизни малой,
может соловью пробить устало,
может зорьке радостно пробить.
И вот этот смертный перебой
на последней вытертой кровати,
видит только Божьи благодати,
в час, когда старик уже слепой.
Сердце чует свой последний стук
и любовь разглаживает лики –
стариков сердца уже велики –
до того, как перейдут черту.