Пишу, поскольку многозначно,
не ладно творчество моё.
Когда-нибудь гонимой клячей
рваньё
стихов – безрадостных и гневных –
в макулатуру отнесу, -
в верховные суды забвений.
В кладовках - самый страшный суд.
Мой критик – скупердяй на слово,
но в брани – изо рта гуртом.
Он думает, что, званый снова,
кнутом,
так яростно стихи калеча,
написанные против, вспять,
и гикая, и не жалеючи
он может клячу погонять.
Кто знает? Критики, что судьи…
Пускай не чистая строка,
пусть виршей не вершу я судеб...
...пока.