хб-шное утро совкового рая: сержантик со спичкой над койкой летает, буфетчица клава трясёт телесами (которые многие в части кромсали), комвзвода изыски о жизни планет: на марсе - быть может, на клавдии – нет. глаза донжуанят, мечты донкихотят, рассказы о броме в солдатском компоте, готовность к потере ребра и берцовой и ливень махровый… дубили по жизни дожди нараспашку, наждачной ворсили ветра промокашкой. по правде, приятней, когда после душа любимая женщина ласкою сушит, неважно в совковом, в еврейском раю… заветные сказки (мужик попадью) – бесспорно, премудрость чужого завета. в моём предпочтительней анахоретом реснички дышать в предвкушенье трефного своей же берцовой зевающим утром на обетованной. с годами покроется прошлое манной: включив ностальгию, с поникшею выей метут тротуары потомки мессии. иль предки, возможно, ещё не родил мессию меняла седой автандил, вспахавший окрестности евро и словом, и бочкой трефного. до неба с балкона коснуться не сложно. шершавит французик-сосед и безбожно фальшивит дассена. пределом предела волнуется море за домом налево. закончится утренний ветра завод. безжалостно время минуты сожрёт. на вечность никто из нас не застрахован…