Приедешь. Ступишь на перрон. В толпу шагнёшь и сузишь плечи. “Москва, такой же Вавилон” – необязательно о речи. И понесёт, и поведёт, затормозит у турникета и это вновь произойдёт, как первый раз в деревне летом. Потом захочешь покурить. Смотреть с крылечка у кофейни на ход людского попурри, на буриме народной фени. Вокзал, с волненьем едока, в одно замешивая лица – бомжа, студента, старика, вора, так далее – боится не разжевать. Густа еда. Куском ползёт по переходам, и снова клизмы-поезда выносят граждан на свободу. Идёшь, не видя старины. На стены выкладки старинной нельзя взглянуть со стороны, как в отражение витрины. И эти призраки внутри гостеприимно-терпеливы.
В Москву приедешь, посмотри – они последней встречей живы.