Думают: выкрала чьё-то и чьё-то добро,
В узел связала и бросила всяким на диво.
Переболела любовью и прочими формами тифа,
И перестала изыскивать в Лете стремнину и брод.
Умная, ум-на-я. Кто подберёт?
Некий старьёвщик, которому всяко в прибыток.
Между зеркал и особенных медленных пыток
Вдруг промелькнёт и людское, косясь на зверьё.
Профиль изузился: словно мелькает лиса,
Тропами волчьими льстясь на медвежьи хоромы.
Нынче от падали ночи лихи да скоромны.
Выйдите в небыль какую, меда-словеса.
Не претендую на классику, и не зову
Вышнее царство – цеплять на багор балаболку.
Кто-то горазд – упокойте извечную больку:
Кладезно-басовый, странный, не слыханный звук.
Можно и в бубен, да только кому и зачем?
Сдохли шаманы и вымерзли норы Аляски.
Всё, что осталось – двустишия, свечи да кляксы:
Чья-то и чья-то – теперь – благородная чернь.