Вон кошка маманина любит печенку,
а Натка Никулина любит закаты,
а Сеня увидел картинку в книжонке -
и всё, и привет, не прожить без крылатых.
Молчал, если спросят его для порядка -
«на что тебе, Сенька, дурацкие птицы?»,
а птицы кружились, летали в тетрадках,
везде — на полях, на последних страницах.
Но надо ж и жить, и не так, чтоб на тройку,
иначе хорошего люди не скажут,
и Сеня учился поскольку-постольку,
пошел на завод - а еще-то куда же,
на танцы ходил то с Тамарой, то с Верой,
мамане носил по гостинцу в получку
и сроду не слышал про Шарля Бодлера —
зачем комсомольцу буржуйские штучки?
Никто на него не поглядывал косо -
мол, парень как парень, в цеху вас немало,
а то, что Горбухин любил альбатросов,
работать ударно ему не мешало.
Война объявилась откуда не звали —
и Сенька, понятно, без лишней бравады
пошел добровольцем. В пехоту послали -
на флоте такого и юнгой не надо.
Служил как и все, с командиром не спорил,
да шел по военным дорогам недолго:
погиб у деревни, где не было моря,
не то чтоб геройски — попало осколком.
И молвил Господь, занеся к себе в книжку
одну за другой боевые потери:
«Послать альбатроса за этим парнишкой.
Ведь в ангела он все равно не поверит».