Водя смычком по голым нервам, В окопе ныли комары. Рванув «ТТ» из кобуры, Старшой шагнул за бруствер первым. Ах, как же было неохота Навстречу смерти… В двадцать лет… Но ротный поднял пистолет И заорал: «Подъем, пехота! Вперед! За Родину! Ура-а!» И отступила боль и жалость, И льдистым комом что-то сжалось Вдруг у девятого ребра. Примкнув трехгранные штыки, Ощерясь яро-криворото, Лавиной покатилась рота Со смертью наперегонки. Земля избитая сыра, На сапогах, наверно, тонны. Разрывы, хрипы, крики, стоны. «Вперед! За Родину! Ура-а!» Свистит свинец у головы. Протяжно завывает мина. Разрыв. Разрыв. И снова – мимо. Огонь. Воронки. Лывы. Рвы. «Вперед! За Родину! Ура-а!» Скрежещут танковые траки. И жаждет каждый мускул драки, И ярость хлещет из нутра. «Вперед! За Родину! Ура-а!» В штыки, братва! Вот это дело! Железо с хрустом входит в тело. Вот-вот прогнется немчура… И вдруг внезапный выкрик: «Снято! Спасибо всем. Гасите свет. Массовке можно в туалет. Курите полчаса, ребята».
Уткнув разбитый нос в платок, Сказал статист, игравший фрица: «Эк надо было умудриться! Ну ты и вжился в роль, браток…»