Лизе едва исполнилось двадцать, когда она обнаружила, что рядом не осталось ни одного претендента на руку. И тогда, просчитав варианты, она наметила жертву: он был симпатичный, нежадный, вроде, с деньгами — обыкновенный такой парень. — Вера Львовна, а не сходить ли мне замуж?! — без вступления, не спросила — скорее, констатировала Лиза. За кого — железная Вера не спросила. — Денег на свадьбу не дам — я ещё на море в этом году не ездила. *** Первое официальное замужество никаких дивидендов не принесло, хотя и продлилось пять лет. — Развожусь. Слышала, что сказала? — А зачем выходила за него? — не отрываясь от зеркала, спросила Вера Львовна. — Видела же, что из дворняжек. Дальше-то что? Опять ко мне на шею? — Ну, нет! Увольте! — оскалилась Лиза. — В Москву уеду. — Правильно. — Тебя не спросила. Лиза отодвинула мать от зеркала и вгляделась в отражение: ещё одна глубокая морщина неровно разделила лоб пополам. — Откуда только эта дрянь берётся?! Вчера ещё не было. Лиза переехала в столицу: подальше от матери — поближе к благам. Второй муж был москвичом — «из успешных». Но, оформив отношения, и, прожив чуть больше года, Лиза всё чаще стала вспоминать первого мужа. И даже ВБ. Она не могла объяснить даже себе, к чему эти ночные путешествия в прошлое, но почему-то всё чаще хотелось думать о любви. Промучившись ещё год, Лиза окончательно поняла, что для любовных воздыханий ни ВБ, ни первый, ни второй муж не годятся. — Развожусь, — позвонила она железной Вере. — Опять с голой жопой прискачешь? — Всё нормально, мамаша! Не ссыте. Поумнела. На сей раз и вам кое-что перепадёт! Когда Вера Львовна помогла дочери выгрузить из багажника и дотащить до квартиры многочисленные чемоданы, взгляд выдал тревогу. — Чего смотришь? — спросила Лиза, догадавшись. — Сильно постарела? — Что они с тобой делают?! Ты выглядишь, как... — Не начинай. У меня есть деньги: сделаю очередную пластику — не проблема. Сейчас посмотришь, сколько я тебя барахла навезла, о роже моей думать забудешь. — Да я-то ладно... Ночью, каждая в своей комнате, женщины плакали. Утром Лиза уехала. Мать сделала вид, что спит. Лиза сделала вид, что поверила. *** — Мам, говори медленнее! Скайп — это хуже нашего межгорода! Так ты приедешь на свадьбу? Это рядом с Мейсеном. Нет? И правильно. Ты же язык не знаешь. Вера Львовна пыталась что-то ещё сказать, но Лиза её перебила. — Кстати, спасибо тебе, что столько лет таскала меня на немецкий. А приезжать... Нет смысла. И потом, я не хочу, чтобы все тыкали: «Как хорошо выглядит ваша мама! Вы как сёстры». Лиза помолчала, а потом не к месту бравурно добавила: — Зато на фоне жениха я просто девочка: мои двадцать семь, хоть и с такой рожей — не его семьдесят два. Но Вилберт потрясный дед. Очень богатый. Картины коллекционирует. Кстати, помнишь, в моей комнате «Красавицу у источника»? Ну, Хамса Йоханна. Так вот: подлинник висит у Вилберта в кабинете. Лиза неприятно засмеялась, а потом добавила: — Правда, у его братца подлинников Хамса Йохана вообще штук восемь. Да и вся коллекция раз в пять больше. Он вообще до неприличия богат. Но и старше моего на пять лет. Хотя, такой ещё — огурец! Что? Мам, плохо слышно! Как я? Отлично! И перспективы шикарные. А... про лицо. А кому оно нужно?! Вилберта всё устраивает. А что там дальше будет — одному богу известно... Или дьяволу. Кто там из них двоих мне пакостит?! Всё! Отключаюсь. Чао, Вера Львовна. Лиза захлопнула ноутбук. Она посмотрела в зеркало: под нависшими веками холодно серели тусклые равнодушные глаза, тёмными валиками свисала со щек лишняя кожа. Лиза положила ладони на лицо и попыталась помассировать скулы, но вдруг отчётливо ощутила терпкий и острый запах сандала. — Фу! Горечь какая. Аж в горле запершило. Лиза поднесла ладони и втянула воздух: — Запах... Знакомый такой. ВБ... Сволочь. Украл у меня молодость. Да что молодость! Всё украл! Всё! Сволочь! Сволочь-сволочь-сволочь! — неожиданно закричала Лиза, и её кулаки забарабанили, что было сил, по старинному инкрустированному столу. Впервые за много лет Лиза плакала. Она рыдала без оглядки на мать, на соседей, одноклассников, прислугу и глуховатого Вилберта — громко, навзрыд, безудержно и безутешно. Лиза не сразу пришла в себя, а когда окончательно успокоилась — промокнула сухим платком многочисленные набухшие шрамики на лбу, у висков и за ушами. — Керстин! — крикнула она в распахнутую дверь гостиной. — Керстин... старая корова, — шёпотом добавила Лиза. — Фрау? — Срочно разыщи для меня адрес того генетика из Гарварда, о котором вчера писала газета, — легко справляясь с немецким, приказала Лиза. — Слушаюсь, — ответила Керстин и, склонив голову, вышла из просторной гостиной, обставленной мебелью восемнадцатого века. — И ещё! Женщина задержалась у дверей. — Керстин, а почему в замке весь персонал старики?! Прислуга, будучи дамой в возрасте, заметно смутилась. — Ваш... будущий муж любит порядок. И стабильность. А молодёжь... Лиза не дала договорить. — Завтра же дайте объявление в газету: в окрестностях Мейсена в замок требуются молодые и энергичные помощники. На слове «помощники» Лиза задумалась и улыбнулась. — Мадам, какие ещё требования будут к соискателям? — робко заметила женщина. — Наличие рекомендательных писем? — Требования? Я же сказала — молодость! И пусть будут красивыми! Да! Красивыми! И Лиза, приподняв край пеньюара, отороченного кружевом Девоншир, кокетливо выставила ножку — полюбоваться дорогими домашними туфельками на невысоком, но невероятно изящном перламутровом каблучке.