За эту секунду, в которой наполнены светом все строки мои, мне придется когда-то платить безумной тоской, разливным одиночеством, бредом, клинической смертью болезненно-ярой любви. На чаше весов у Фемиды слепой перевесят крылатые дети – последыши ангела тьмы. Сирены влекут – но приводят в забвенье их песни, и маленький шаг от хором до тюрьмы и сумы. И лодочки ландыша сложат смиренно ладошки. Жемчужное чудо их канет в лесной перегной. Перейдет всё в небытие. Бесконечно гореть – невозможно. Да, я заплачУ, заплАчу. Когда-то… Потом…