Под сонным блеском зимнего огня стонала вьюга, будто билось сердце поверженного льва, и над рубцом луны вздыхала полночь, вторя сотням мудрецов. Холодной тьмой, как материнской лаской, укрыло небо колыбель твою и боль. Под африканской маской ночи вечный страх тебе дарил дыхание и жизнь. И слёзы таяли на простыне дороги. И кто-то там, смотрящий сверху вниз, поглаживая ветер, улыбался.