Вот и вода застыла; без дна, без сна
Блуждает лодка в русле своих фантазий.
С высокого берега голос летит, звеня,
Мол, обойдётся без «ваших там эвтаназий».
Но что означает этого льда разлом,
Когда закончится главная из прелюдий,
И вырастает из глубины паром,
Его встречают дружно из всех орудий?
А с берега, тот, смеётся наедине,
Иных не осталось в выжженной днём пустыне,
И половодье снится ему во сне,
И снится ему - так будет всегда отныне.
***
Осталось фото. И рюкзак. И шарф.
В краю стрекозок и лесов осинных
Следы от взглядов бархатных и синих
Запомнили травинки и душа.
И ты становишься бедой с одним крылом,
Навек одной неправильной частицей
И сердцем не переставая биться
Во мне звучишь, пульсируя светло,
И утешая: «Время не болит.
Оно - кораблик, пущенный однажды,
Настанет дождь, и пароход бумажный
Причалит к храму на краю земли».
Слова
Слова, как терновые иглы,
Несут свой небесный смысл;
Мы завтра продолжим игры,
И снова слова услышим.
Но что-то подспудно давит,
Тревога нам здесь дана:
Такая ведь глубина в них,
Что нам не достать до дна,
А после не выплыть к свету,
И не досчитать до ста,
Ни зверем, ни человеком
Нам здесь никогда не стать.