Расплёскивая гул в полях
Грозы, аукавшейся в чащах,
Возносит Псковская земля
Озёр дымящиеся чаши.
И открывает беглый взгляд
На повороте тропки торной,
Как в небе тонущий закат
Всплывает в глубине озёрной.
На ледниковом валуне,
Взрастившем вековой лишайник,
Не разгадать сидящей мне
Бескрайней и бездонной тайны.
И лучше уж сейчас и здесь,
Покой сомненьем не разрушив,
Принять её такой как есть
В распахнутую настежь душу.
Принять, что не смогу помочь
Тоске небесно-синих вспышек
В оконцах брошенных домов
С травой, растущею на крышах,
Волны озёрной шаткий бег
Встречать, пока не укачает,
А вместо сизых голубей
Кормить черноголовых чаек.
И переслушивать стократ
Лады завравшейся кукушки,
Как двести лет тому назад
В Михайловском их слушал Пушкин.
Там, где речные рукава
Закатаны наполовину,
Перетекает синева
В бескрайние поля люпинов.
При повороте головы
У местных ослепляют блики
Осколков этой синевы
В глазах - от мала до велика.