Она свою седину
подкрашивала голубым
и часто спрашивала,
какое сегодня число.
Искала то кошелёк, то очки,
что где — позабыв,
вымещала на ближних
своё непонятное зло.
Но потом приходила в себя,
извинялась. Спала.
Просыпалась с улыбкой,
пила корвалол и компот.
По привычке своей многолетней
бралась за дела,
и тогда всем казалось,
что долго еще поживёт...
А она вспоминала,
в холодное глядя окно,
как девчонкой несмелой
страдала по ним, по троим...
Буратино, Пьеро, Арлекин...
Память — словно кино.
Каждый дорог ей был
и по-детски "навеки любим".
И не знала она,
как сложилась судьба у друзей.
Только сердце её
так предательски ныло порой.
...Арлекин, весельчак и красавец,
погиб на войне.
От тяжелой болезни
скончался печальный Пьеро.
А в далёкой стране,
в городке, что на синей реке,
Буратино с инсультом лежал,
с безразличьем в глазах,
и сжимал в деревянном
шершавом своём кулаке
фотографию девочки с лентой
в густых голубых волосах...
Моё средневековье
Что-то сломалось в душе,
и осколков не счесть.
Смерть и болезни
маячат за каждым углом.
Средневековье моё будоражит,
и каждая весть
кажется будто с подтекстом
и подленьким злом.
Я — инквизитор и ведьма,
судья и палач.
Я — разжигаю костер
и горю в нем сама.
Слышится мой же
по мне завывающий плач,
где-то вдали стонет филин,
а может, сова.
Утром себя поднимаю легко,
я — зола.
Вмиг разлетаюсь по комнате
пылью в лучах
солнца весеннего
и оседаю в углах,
зная, что средневековье -
мой страх...
Сны городов
Города с приходом ночи
закрывают глазки-окна,
отпускают сны
на волю погулять.
Все дома укрыты небом,
будто черно-синим пледом,
шар земной для них —
огромная кровать.
Меж домами сны летают,
колыбельную Вселенной
на своих играют скрипках
городам.
И на ангелов похожи
сны, а может, на прохожих,
пролетающих легко
то сям, то там.
Вот стараются присниться
сны Парижа старой Ницце,
а красотке Барселоне -
сны Афин.
Снятся Киеву каштаны,
Питеру — дворцы, фонтаны,
Самарканду снится
хитрый Насреддин.
Только утром, потихоньку,
сны куда-то исчезают.
Просыпаются, зевая,
города.
Вот спешит один прохожий.
Под рубахой сзади — крылья?
А в его футляре черном...
скрипка? Да!..