Дркин
***
Молодая цыганка плевала на мой порог,
рассыпала проклятия, что оседали кислотными лужами.
Между ними лавировать с пятки и на носок научился спустя пару язв,
а плевки испаряют свой яд до воскресного ужина —
после это обычная грязь.
Молодая цыганка выла, катясь по земле,
и слюна ее капала ей же на грудь, затекала обратно в горло.
Спали как не бывало чванливая стать и гордость.
Вот стою я над ней, вспоминая опасливый свой балет
вокруг желчных следов, оскверненного хлеба, зацветшей воды.
Наблюдаю, как ее корчит, и страстно клянусь:
никуда никогда больше с ней не пойду один.
Отстоял на страже цыганки всю ночь я, и
уношу быстро ноги, пока невредим,
и до вечера не видать ее.
А затем она снова приносит в подоле рожденное ночью проклятие,
и под ноги мне гноем и пеной стекает оно из ее нечестивых уст.