Портрет стоял ещё под драпировкой. Все пили чай и спорили о важном: О свете, тени, о покупке сажи… (Я здесь случайно, мне совсем неловко). В игре безумного воображенья Все говорили только о просмотре! — Она красива — слабость лёгкой лени; Упругость кожи, ямочка у шеи, И этот тёплый полувздох кружится топлёно-розовых прелестных губ — Возможно ль, не поверить в совершенство?! Вы всё увидите! Она — живая! Когда же, наконец, сказали речи — Портрет открыли — пауза...Ужели? Но где же эта розовость изгибов?! А чистота искрящегося взгляда? С картины смотрит куб, и треугольник — То ль это глаз, то ль треугольник губ, и... И крохотная грань ещё чего-то. — Но...в этом есть и шарм определённо; — И музыка, и свет, и… чистота; — Прозрачна грань, где плечико. — Ручаюсь, что этот куб теперь меня смущает…
(В устойчивости мощного объёма, Такой кажусь себе теперь неловкой, Стоящей, на обычном круглом шаре… )