Снегом запорошенный дом стоит заброшенный,
доживает маленький свой солидный век,
горем припечатанный, сердцем опечаленный,
запивает боль свою старый человек.
И в часы недолгие, сон когда опустится,
в наволочку пёструю катится слеза,
и приснится старому Люба-Люба-Любушка-
женщинка любимая, грустные глаза.
Он давно забыл уже, есть на свете ль кто ещё,
кто обнять бы смог его и назвать своим,
только не проходит боль, да ещё прилипла мысль:
нужно было б помереть им тогда двоим.
Зарастает травами холмик неприкаянный,
и на сельском кладбище нет свободных мест,
и в дорогу дальнюю старый собирается,
только вот беда в селе – никого окрест.
Тишина над улочкой, даже псы не лаются,
убежали с голоду из родных пенат,
лишь пустая церковка на краю кладбищенском
с ликом над воротами – вот такой расклад.
...Русь моя, Русалочка, счастье беспросветное,
ко всему привыкшая, в простоте живя,
то ли наяву была, то ли мне привиделась,
ты была любовницей, а теперь – жена.
...А снежок всё падает, всё не успокоится,
в сени намело уже и в саду полно,
нету сил с кровати встать, кликнуть тоже некого,
да и в спаленке закрыть некому окно.
19.02.2016