Наташе Перстнёвой
Бывало присядешь на краешек дня,
запалишь чинарик заначеный,
а вечер, цикадами тихо звеня,
начнёт моё море раскачивать.
Присядешь на берег, а вкруг — ни души,
кусты светляками затеплены,
и звёзды такие, что впору тушить,
и море качается медленно.
Кончается медленно медленный день,
медовая лень растекается,
и воздух сгущается в синюю тень,
и с морем зелёным сливается.
И море качается, дышит, и вот
потрётся о ноги котёнком —
я трогаю моря упругий живот —
большого-большого ребёнка.
И всё, что в округе, вся живность окрест
прижмётся ко мне одинокому...
и бездны глазами испуганных звезд
пронзят меня нежными токами.