I
С прекрасными моментами врачи разобрались:
Насыщена ферментами желудочная слизь.
Вот именно поэтому на практике просты
Воспетые поэтами невнятные мечты.
Нетрудно стать счастливым: купюры не жалей.
Запьем баварским пивом десяток шницелей.
Роскошный ужин нас зовет, на блюдах распростерт,
Ну а живот – так что живот – пускай себе растет.
В десерт речей застольных веселье снизошло.
Несите бремя толстых, оно не тяжело.
Едим и пьем, рекорд побьем, гуляем как хотим,
И нашей талии объем едва ли сократим.
II
Заметьте: Афанасий Фет не брезговал едой,
А Дмитрий Быков и поэт, и тоже не худой.
К несчастью, Александр Блок фигурой не таков,
Его запишем в каталог почетных толстяков.
Достойная закуска украсит весь обед.
Идейная нагрузка – наш принцип и обет.
Для нас фигуры габарит не повод, а предлог.
Наш дух парит, поэт царит и вписан в каталог.
Язык метафор точных – крутое ремесло.
Несите бремя толстых, оно не тяжело.
Мерцают струи звездных рек сквозь ночи потолок,
И даже стройным быть не грех, поскольку это Блок.
III
Вылазит складка крупная – живот из-под ремня.
Не любит дева хрупкая солидного меня.
И комментирует жене плюгавый эрудит,
Что неумеренность в еде одышку породит.
Он нас жалеет разве? И вечером и днем
Он думает о язве в кишечнике своем.
Давись овсянкой, как монах, и пей «Ессентуки»,
А на твоих похоронах закусят толстяки.
Презрев красоток тонных, завистникам назло
Несите бремя толстых, оно не тяжело.
Коктейль обедов и стихов, плюс бремя рядом с ним,
Так весь феномен толстяков научно объясним.
IV
Оптимистический настрой – и козырь наш и щит.
Общественный сменился строй, империя трещит.
Но, если в кухне на столе нехитрая еда,
То, значит, счастье на земле доступно, как всегда.
Не стало абсолюта, спокойствия не жди.
Шатается валюта, сменяются вожди.
И нет идей, и нет корней, мелькают их тела,
Нам дела нет до тех парней, у нас свои дела.
От дружественных тостов душе в груди тепло.
Несите бремя толстых, оно не тяжело.
Прокручен жизни сериал, прошел иллюзий дым,
Когда я толстым быть желал и вечно молодым.