Люси, поверь, ребенка не казнят,
Хотя, конечно, страхи и соблазны...
-Он весь дрожит...в лохмотьях...очень грязный...
А этот тусклый стариковский взгляд...
-Вина отца. - Но ты и сам отец,
А если нас с тобой на гильотину?!
-За что, Люси? Я не был дворянином
И даже в мыслях не носил венец.
Сен-Жюст – и тот не обвинит меня.
Я прославлял прекрасную свободу,
Во всем служил французскому народу...
-Как будто верных нынче не казнят?
Кто на жиронду звал топор и нож?
Все ваши - монтаньяры, якобинцы...
-Наш сын, Люси, не станет нищим принцем.
Погибну я? Так воспитает Жорж,
Отцом и другом будет Робеспьер
И истинным поделится богатством –
Свободой, верой, равенством и братством.
Я жил не зря – мы подали пример,
Проложен путь для будущих веков,
Очищено огромное болото.
... Мы лили кровь все с меньшей неохотой,
Нам было слишком ясно и легко.
Что лучше – кровь иль вековая гниль?
(Мне очень страшно за тебя, родная...)
Что ждет дофина? Право, я не знаю,
Но он не стоит слез моей Люсиль.