Золотой - на ладони рыж в предзакатных лучах зари...
- Ты ей бедность свою вручишь. И увидишь: огонь горит,
Тёплым сумраком ночь до дна выльет ковшик из ласк и нег.
После выплатишь всё сполна: ворог ярый, как печенег,
или варвар других кровей - он с войною придёт, как тать.
Ты же, думая лишь о ней, будешь смертушку выбирать.
Дай ещё золотой - узнай, где достанет последний миг...
- Прочь старуха, не надо тайн! Раз пугаешь - получишь фиг:
Встанет солнышко на ребро, но не выпадет золотой!
Улыбнулась она хитро и пропала в толпе густой.
Но с тех пор, сам не свой, бродя по проулкам и площадям,
я пытаюсь найти медяк, чтоб безбедно кутилось нам.
А недавно пришла Она в мир моих воспалённых снов...
Пить ли чашу сию до дна, раз узнал, что прольётся кровь?
Может, лучше, как все, ползти по обыденности забот?
Вон другая - она, поди, и не сглазит и не убьёт.
Будем средненько кое-как - вдруг, да сладится - дайте срок!
И на вид она не плоха, и не связан с ней грозный рок.
Вечер. Прядь раздувает бриз - очертил белизну щеки:
Будь, что будет. Как взгляд искрист! Злому мороку вопреки.