Оживет проспект Вернадский,
встанет панцирем железным,
потечет слюной по небу
и по совести воздаст.
Уплывут дома-колодцы,
догорят высотки-свечи,
разрастутся снова сосны,
и березы, и репей.
И тогда проспект Вернадский,
упадет землей на плечи,
превратится вьюга в стаю
очень белых лебедей.
Из земли родится голем,
из него добудут глину,
расфасуют по адамам
для иванов и марусь.
Новый вырастет Вернадский,
леденящий, стройный, длинный,
и в его бетонном пальце
я случайно появлюсь.