Висят на стене литографии из истории – географии Голодовино, Недородовки, Кунева, Белогородовки. Мой папа и тётя Этеле родом из этого штетеле. Вон мальчик сидит на крыше, он чёрным на белом, но рыжий. В руках у мальчика удочка на курицу или уточку. А двое, чего б не напортить, любопытствуют с крыши напротив. Вон голубь в любовной тоске, голубки рядком на шестке, вон мимо штакетника Тевье своё завершает кочевье. Лошадка, старушка – кормилица, лошадью выглядеть силится, но нет, не для лёгкого бега Тевье, бидон и телега. Козлики весело скачут, женщины в белом судачат, мужчина спешит от порога, весь в чёрном. Традиция. Строго. А дальше – стреха за стрехой до самой реки. За рекой зелёной травы полотно, хоть чёрным на белом оно. Пастух наблюдает кнутом за тощим своим табуном, вон солнышко в девять лучей, как будто бы в девять свечей, прощается с городком, с пастбищем и с табунком. И свет этот белый как дым, но кажется мне золотым. Вон мельница. Вскинув крыла, пророка черты обрела. В трансе или в бреду сулит, накликает беду. Нет, это умом не понять... Мой штетеле. Родина. Мать.