Тьма опустилась, город сожрал непроглядный смог.
Душно, как в банке, накрытой грязным обрывком тряпицы.
Души деревьев давно расклевали птицы.
Время ещё осталось, но
растеклось лужицей возле ног.
В этот протухший от ожиренья мирок,
в сонный Нью-Йорк не восшествовал, не ворвался,
просто запнулся-упал, а потом остался,
нет, не философ, не бог –
резервный пророк.
В серый, пустой-бесцветно, вонючий сток
раз окунулся, вышел и, преклонив колени,
буднично, как затянуться, он
оправдал перед светом тени,
спас, отмолил и прах отряхнул с сапог...
С самой высокой горы оценив результат, подведя итог,
перепроверив: светит ли солнце, вода течёт ли,
яркость, контрастность и звук –
насколько отчётлив,
руки умыл, отчёт написал: «Всё, что смог».