Сухой суглинок под ногой хрустит
сгоревшей коркой, спёкшейся золой.
Сухой оскал потрескан и небрит,
а взгляд - усталый, ищущий и злой.
Качают гребни тысячи путей
мой лёгкий остов. С кожи жадно пьёт
о влаге память вечный суховей.
Шальная мысль кривит горячий рот.
Бог обещал - потопа никогда
не будет больше, как бы ни был грех
велик и страшен. В том-то и беда.
Здесь нет воды, есть только мрачный смех.
Я тоже Ной. Я спасся. Я иду
с холма на холм по дну сухих морей.
Оглядываясь, вижу как в бреду -
за мною море выживших зверей.
Мы призраки, виденья, миражи
в пустынной мари тысячи дорог.
Мы мёртвой хваткой держимся за жизнь,
а под собой давно не чуем ног.
Мы ищем воду. Каплю. Океан.
Святой Источник, бьющий из скалы.
Пылят шаги. Пейзаж охристо-рдян,
глаза и вздохи скорбно тяжелы.
Не отдохнуть ни взгляду, ни душе,
лишь прах и тлен расплёсканы окрест.
Я отправляю, третий раз уже,
посланников - разведать край небес.
Ни с чем вернулись караваны птиц.
Зверей рыскучих откатился вал
от равнодушно сомкнутых границ,
к которым мир иссушенный взывал.
Сегодня чуют легионы рыб
своей стихии след в колодце дня.
О том, что мир в геенне не погиб,
их голоса поют вокруг меня.
За горизонтом рыбы слышат зов
набухших туч, беременных дождём.
Наш горизонт - всегда! - за сто шагов.
Но мы туда - когда-нибудь! - дойдём.