Преддверье болота начинается бобриной канавкой. Здесь лес обрывается и уходит даль в болотные места. В этих краях почти все болота- когда-то бывшие причудливые заливы Псковского озера. Место у бобриной канавки стало болотом поневоле, как на нем вырубили сосновый бор. Высокое стояние грунтовых вод и отсутствие испарений лесом сделали свое дело- окружающее бор болото незаметно расширилось. И теперь, среди сырых кочек болотного мха и молодой поросли березок неожиданны выскочки старых пней. Кто постарше, кто помладше, бредут они, уже тронутые серой гладью времени, медленно ступая по болоту. Странное чувство вызывают эти пни. В них и грусть загубленного леса и сила света, накопленная древесиной, и сила земли, которой еще полны корни. Молодые березки на болоте полны живой силой, а пни – теплой силой древности, хотя им всего по 50-70 лет… Нам с Олей интересны были эти пни. У каждого пня свой узор колец, свои рисунки, своя форма, свое выражение. Мы подходили и считали годовые кольца. Вглядывались в узоры, в рисунки спила. Там, где молодняк березок редел, пни были особенно хорошо заметны и задумчивы. Там же, во мхах, мы обнаружили лосиную тропу. Цепочкой глубоких следов она уводила все дальше. На болоте нет прямых путей. К пням мы тоже попали не сразу. Шли-то берегом канавки, любуясь особым стоянием тишины. Тишина, почти как зримый туман, в котором гасли малейшие движения. Но вот и крутой берег бобриной канавки вдруг оборвался в топь. Только местечко это было приметным, на крутом взгорке росло три сосны. Взяли мы влево, да частым березняком и обошли топь. Так и попали неожиданно на бывшую вырубку. И даже, найдя лосиную тропу и двигаясь по ней вглубь болота, держали мы на виду стройные приметные сосны. Лосиная тропа уверенной стежкой была проложена по мхам, иногда на ней встречались глубокие лужицы. Тропа огибала краем березняк и дальше раздваивалась. Перед нами лежало большое моховое болото. Дух захватило от царства мхов, поросших молодыми сосенками. По такому болоту идти уже очень сложно, нужно тщательно выбирать путь, а еще дальше, где сосенки становятся все ниже и ниже, а мох все тоньше, болото непроходимо вовсе. Одна из лосиных троп уводила в ту сторону – лоси любят гулять по болоту, даже там, где нет ничего съедобного для них. Большое болото манило, переливаясь яркими красками мхов и сосенок. Но пришлось нам поворачивать обратно. День быстро угасал. Низкое солнышко полыхнуло в глади канавки. Здесь было так спокойно, что мы присели под березками. Воздух, вбирая в себя сумерки, мягко окутывал, и было все не надышаться. Наш пес Федя подумал и уселся рядом. Федя устал от своих скачек по болоту, от нового и интересного и ему хотелось просто человеческого внимания и участия. Хитрый пес умел создать настроение, его морда отражала целую гамму разных чувств. Как у него это получалось, не знаю, но тихий лесной вечер и Федя соответствовали друг другу.