Продираясь липучими, ртутными ночками Через дебри всклокоченных, вздыбленных дней, Он потел и худел, и неровными строчками Окроплял лист бумаги избытком дождей. А дожди, эти слёзы пречистой мадонны, Прожигали ложбины в иссохшей земле, Обнажая вместилища душ забубённых, Потерявших дорогу в прокрустовой мгле. Он бледнел и пытался весьма опрометчиво Рассекретить пространство ушедших во тьму. Но оттуда, слепя пустотой изувеченной, Кто-то ставил привычный шлагбаум ему.
Раскрывая натужно глаза нараспашку, Занимался над городом сонный рассвет. И проснувшись, цвиринькнула ранняя пташка, Посылая ему равнодушный привет.