Когда глаза освоят полумрак,
Заметишь ос висящие ковчеги,
Пещерных тел паучьи перебеги,
Засушенных цветов архипелаг,
Гирлянды одряхлевших паутин,
Испитых мух седые оболочки,
Предсмертные зачёркнутые строчки
В прорехах, окружающих хитин,
Мышиный троп, завитый бечевой,
Пугливый свет, стоящий на коленях,
Мятущийся пылинками вселенных,
Уткнувшийся в оконце головой.
Оконцево стекло покрыто мгой,
Его ладонь преклонна и волниста,
Как выцветший листок имажиниста,
Написанный нетвёрдою рукой.
А дальше, меж худеющих досок,
Похожих на сплочённое дреколье,
Застывших смол толчёное стеколье,
Сквозняк, небрежно лижущий висок.
Недолго простоишь в его плену,
Опутанный собой, как паутиной,
Задумывая тактику с рутиной,
Пока не пересмотришь тишину,
Пока чердак не сложится гюрзой,
Пока его жильцы, на вечность падки,
Не разнесут паучии повадки
По душам, возвращённым в мезозой,
Пока ещё того не видит взгляд,
Что брезжится в тумане поколений,
Но мне-то что, мне нужен банный веник,
Беру его и ухожу назад.