***
Дрожащей пены клочья на песке
слизнет волны язык.
Закат завис у дня на волоске,
и резкий чайки крик
не нарушает берега покой.
От солнца заслонив глаза рукой,
слежу, как в облаках
истаивает птичий силуэт
и крыл ее размах,
напоминающий бровей разлет.
И тает день, как этой чайки след…
Чей лик склонился над простором вод?
Кто росчерком крыла,
как росчерком пера,
знамений руны чертит в небесах?
Какую письмена несут нам весть?
Не знаю я. Мне не дано прочесть,
как не дано мне время удержать.
Но есть перо, чернила и тетрадь.
И росчерком пера,
как росчерком крыла,
летящею строкой
я сохраню в стихах
и птицу в облаках,
и берега покой.
Люстдорф
Кроссовки, джинсы, на плечо – рюкзак
(Спортивный стиль сегодня снова в моде),
И куртку потеплее – по погоде,
И к морю – в Черноморку, просто так, –
Благодаря и радуясь свободе.
Трамваем до Люстдорфа – битый час
Трястись, но времени теперь навалом.
Для счастья нужно, в сущности, так мало –
Глоток свободы в день хотя бы раз
И путь неблизкий от ж/д вокзала.
И берег опустевший, где песок
Весь в чаячьих следах – не человечьих,
И резкий звук гортанной птичьей речи,
И ветер чтобы холодил висок
И волны гнал рядами мне навстречу.
Но поздно. Вечереет. Ветер стих.
Пора домой. Везу тебе в подарок
Рассказ об этом дне, что был так ярок,
Богов куриных дюжину – и стих,
Написанный почти что без помарок.