В сугробах сквера старый паровоз монументально мёртв, забыт, недвижим... Не распускает больше дымный хвост, лишён воды. Но оттепель всё ближе, и мутные потёки рыжих слёз прожектор выплачет пустой глазницей. Мечтал служить, но... видно, не сбылось дымить Отечеством сквозь все границы, каскады гор превозмогая, ночь прокалывать своей искристой спицей, кипеть и петь, большой состав волочь... Под скрип и стук колёс ему не спится. Чужих колёс. Его удел - стоять, безропотно, разломано, забыто, и умирать, впитав коррозий яд - не памятник, а ржавое корыто. Судьба жестокий тендер провела: всё под откос, желанья в переплавку, но лучше в печь и выгореть дотла, чем разлагаться медленно в отставке.