тогда он был другим, доступным и смиренным шафрановый брамин средь солнца и песка. и светел был, и чист. его любило время за то, что он душе лишь Господа искал. мирская суета, как быстрая стремнина, сметала все окрест надёжные слова, а он себе сидел, казалось беспричинно, и с четками в руке лишь Кришну прославлял. в кругу его пространств о мелком не мечталось, хотелось воспевать Святые Имена ночами напролет, не чувствуя усталость, от Истины пьянеть без всякого вина. случилось что должно, предписано случиться - дорога, серпантин, скольжение, обрыв, раскрытые глаза и в них желанье слиться с гармонией любви. земное позабыв.