Я приколю листок на безымянном постаменте, В сумраке эфира он с твоим лицом. В сумраке нет жизни, значит – нет и смерти, Только толку в том? Я повернусь и зашагаю вдаль, Ты будешь провожать меня злорадным взглядом, Нет, не жаль. Пытать не надо. Я приколола тот листок, его хватает ветер за края, И воет волком над истертым камнем, Где осталась плакать черная душа, Так встанем, да помянем. Что вы помните о нём? Что был красив, и добр, и светел? Что жил одним последним днём, Что реял в мыслях над планетой? О чём ещё ж воспоминания вам лгут? Я не скажу, что знала лучше всех, но я была поэтом, Так что, раз я тут, Давайте вы заткнетесь. Помолчим об этом. Он был великим. Возможно, чересчур. Он был счастливее, чем тысячи из вас. В своем бушлате, пулями пробитом, Он хохотал в свой смертный час. А вы, что каждый, здесь стоящий, знает о судьбе? Что видели вы в блеске стали, кроме своих глаз? Решать не мне. Но в этот час, На том листке, оторванном и сбитом, Все ваши имена. Вы не забыты. Так что до дна.