Теперь грустит едва натянутой струной,
А ведь была когда-то лучшей на земле.
В душе её теперь размеренный покой,
От одиночества погибнет на столе.
В каморке крохотной на пыльном чердаке,
Забыл скрипач свой инструмент нелепо.
И путешествует наверно налегке,
Под бесконечным, ярко синим небом.
Она ждала его и летом и зимой,
И осенью под дождик моросящий.
Рассохлась быстро, швы раскосою дырой,
Сгубили звонкий стон её кричащий.