Грянет оттепель и… в грязь:
Ни следа, ни… памяти,
Не святой, ни царь, ни князь,
Но… росой помяните?
Два десятка от картин,
Остальные – в людях:
Кинул, отдал серпантин
Без гроша на блюде.
Мебель мастерил, «морю»
С детства деревяшки,
А еще… мечту ловлю
За «крутые» ляжки…
Верный муж, но… баб люблю,
(Есть такая слабость),
Много раз писал с них «Ню»,
Но… ни разу в «сладость»…
Может, скажет кто – дурак,
Или простофиля,
Но дурак – хороший знак –
Футов семь под килем.
Бедоносцем был и есть,
Знаменосцем не был,
Оринтиры – совесть, честь,
Жив пока, не выбыл.
Не скупец и не транжир,
(Склонен к ипохондрии),
Есть достоинство – двужил
И… тоска по Родине.
Что в картинах, что в стихах,
Ностальгия к прошлому,
Жизнь в баяновых мехах,
Отвращенье? – К пошлому.
Вот такая канитель,
(Далеко не скатертью).
Ах, весна, нырну в апрель,
За «ебёной матерью».
Ну а дальше – трын-трава,
Суета не мучит,
Жизнь всегда, во всём права:
Худо-бедно – учит.
Смысла в ней я не ищу,
Травкой прорастаю,
Наблюдаю, не ропщу,
Безразличен к «лаю».
Что там будет, или как –
Все мы в воле Божьей,
Только в сказках наш дурак
Под финал вельможей…
Жизнь ли сказка в небыль-быль,
Рай, иль ад затрещиной?
Но, даст Бог, не треснет киль
Временною трещиной.
И да грянет надо мной
Спустя энно время:
«Со святыми упокой»,
Меж наград и премий.