Удивительно, как некоторые вещи вдруг обнаруживают себя во всей простоте. Из чего вырастает судьба?
Мы втроем. Аля гладит белье. Дочка сосредоточенно переодевает куклу, и я, сидя рядом, запустил руку в ее непослушные волосы. Люблю так ласкать детей, заводя растопыренную ладонь в пряди за ухом или на затылке. Делаю это с осторожностью, поскольку знаю – нравится не всем. С Юлькой было можно – она просто не обращала внимания.
Прежде этого не удалось бы сделать. Сначала нежные детские волосенки сменились косичками, тоненькими и смешными. Потом косички окрепли. А тут Аля ее постригла.
Тактильная память сработала живее и быстрее зрительной. В изумлении поднял голову к Але:
- У нее волосы моей мамы!
- Ничего подобного! - моментально возразила она - Ее волосы в точности, как у моей!
Я лишь усмехнулся ее неожиданной горячности. Да и был еще под впечатлением. Маме моей такая стрижка шла больше всего. Не коротко, почти до плеч... Когда она умерла, мне было под тридцать, уже растил сына. Но потерял ее гораздо раньше, совсем юным – когда болезнь превратила ее в большого ребенка, капризного, требовательного и эгоистичного, а, порой и недоброго, и мне не хватало взрослости, чтобы это мудро принять. Лишь с ее уходом полудетская обида сменилась чувством вины, поэтому все, связанное с матерью, было остро.
Как в наваждении, медленно, словно с опаской, я вновь окунул руку в Юлины космы. И взглянув на Алю, подумал: мужчина, от которого ты родила в любви, говорит, что у дочки волосы его матери. Да будь он тысячу раз неправ…