Весна полна неожиданностей: сегодня купила вдруг белый плащ. Не совсем белый, а цвета слоновой кости. Случайно зашла в магазин, сразу увидела – вот то, что тебе надо. Висит, ждет тебя. Одела - как по тебе сшит, классика: с английским воротником, с поясом, сзади с высокой шлицей, с врезными карманами. Посмотрела в зеркало – себе понравилась. «И тебе я понравлюсь», - подумала и представила его оценивающие глаза – светлые, насмешливо-грустные. Без промедления протянула девушке карточку для оплаты.
Вышла на яркую улицу, а там – весна! Солнце светит, в пестрых курточках молодежь снует, под ногами тротуар сухой! Свобода еще совсем юная, в приспущенных джинсах, в майке, с открытом пупком, машет в воздухе розовым флагом: розовый - цвет сезона! А ты вдыхаешь свежий апрельский воздух, перемешанный с влажным запахом земли и разносортным Unisex парфюмом, крутишь головой и ахаешь: все огрехи и неровности на себе, да и вокруг на забытом за зиму солнце высвечиваются словно прожектором. Надеваешь скорее темные очки на нос, чтобы сильно не расстраиваться, да и выглядеть посолидней.
Рядом с тобой на узком пространстве BMW назад сдает. Веселый прохожий кричит в окно водителю: «Осторожно, девчонку заденешь!».
Бог ты мой, смех, да и только! За девчонку приняли! Ты улыбаешься, тебе лестно, рукой машешь ребятам и устремляешься вперед. Весна-весна!
Идешь по центральным московским улицам, по светлым, по чистым, на свое отражение в витринах незаметно посматриваешь. Идешь легко, уверенно, каблуки высокие, спина прямая, в руках стильный пакет с плащом светлым – цвета слоновой кости - идешь вся в нетерпении.
Спрашиваешь себя: «Ждешь?»
«Жду», - отвечаешь.
«Ждешь?» – «Жду» - шуршат мимо автомобили.
И тут же слышишь стук собственного сердца - тук-тук. А, может, это и не сердце – давно ты про него забыла, может, это твои каблучки стучат? Да, нет. Не слышно их в дневном городском шуме. Это сердце – точно – встрепенулось, застучало в такт весне, общему гамму, в такт твоему настроению.
«Ждешь?» - «Жду» - жужжит механизм наружной рекламы, меняя «Subaru» на «Audi».
«Что ж ты ждешь?»
«Не спрашивай».
Эх, не лукавь сама себе! Перестань отмахиваться от своего ожидания, как от апрельской капели с неочищенных загородных крыш. Да, конечно, ничего ты уже давно не ждешь, не потому, что разуверилась, а, наоборот, потому что нашла равновесие, начиталась всякого и успокоилась. Но что же это за мысль такая навязчивая - мысль такая: «скоро пятница»!
* * *
Уже месяц, как вы не виделись, но за делами ты почти не замечала его отсутствия. Так себя запрограммировала. Если честно, ты даже рада была, что уехал он. В какую-то минуту вдруг почувствовала, что вы приблизились к той невидимой черте, когда приходится задуматься. Но ты, как всегда, себе верна - шаг вперед, два назад. Вечная нерешительность. А тут у него образовалась поездка служебная на полтора месяца. Ты решила: очень вовремя. Будет время подумать, соскучиться, а пока будете перезваниваться. Он тебя звал с собой, но ты отнекивалась – не для твоей жизни четко спланированной, а потому ты легко сослалась на дела и занятость. Да и ведь не девочка - на край света бежать – люди взрослые, оба осторожничаете, снова споткнуться боязно, ведь у каждого все устаканилось-успокоилось, свыклось с сознанием. Ты тогда в органайзер взглянула, прошептала с сожалением: «Знаешь, сам приезжай, тебе легче - мне не вырваться».
Конечно же, все понял он. Улыбнулся, чмокнул в щеку, так, легко сказал: «Ну, как знаешь. А то прилетела бы – бросить ты к черту все! Что молчишь?». И улетел с неспокойным сердцем: командировка была тяжелая. Предполагалась реорганизация - никому они не нравятся, а начальники крутые - тем более. В общем, не хотелось лететь, сомнения мучили. Так и уехал со вздохом прерванным.
А ты, колдунья легкомысленная, идешь по жизни танцующе, словно в мире живешь сказочном, где нет неудач и усталости. Смотришь сквозь стекло на всех - душу свою отгораживаешь: экономишь силы, чтоб в живых остаться и успеть помочь…ближнему.
Вот и в этот раз ничего близко к сердцу не пустила ты: ни его вечерние звонки, ни уставший голос, все думала – напускное, оболочка заманчивая. Но в конце телефонных бесед все-таки его искренне подбадривала: «Все будет хорошо, удачно сложится, и ты вернешься…». А он все: «Приезжай», - настаивал, - романтика, - говорил, – когда еще выберешься». Корил, что «тяжела на подъем», что время обманчиво, что «дурочка, живешь, словно вечность впереди у нас». А еще жаловался: на скуку, на пустые вечера гулкие, на чужую квартиру съемную, на холодный подъезд в незнакомом городе, на тоску непонятную…
А ты опять отнекивалась и успокаивала: «Скоро увидимся, лето впереди - все сбудется!» и он сдавался: «Ладно!» - резко подытоживал и «уходил» на светские новости. На встречи, на приемы, на местный колорит, на то, что, в принципе, все замечательно, даже спортзал нашел - вечерами занимается.
А в воскресенье вечером - звонок. Радостно сообщил он, что все, наконец, закончилось, его «миссия» выполнена, билет в кармане – на пятницу. Велел непременно ждать его, сказал, что устал, соскучился. Добавил: «Выходные – мои, девочка».
И тогда, ты помнишь? Впервые услышала этот странный звук из детских книжек: тук-тук. Шаги по паркету - приведение с копытцами. Ах, перестань, ну, признайся же сама себе! Тук-тук, - застучало сердце твое, напоминая о своем существовании. Эх, никто никогда не скажет – не знает, когда эта крохотная капля последняя переполнит чащу давно наполненную, и ты в одно мгновение становишься другой и себе незнакомой еще. Твое сердце стучало тогда все сильнее и увереннее, и лед, сковывавший его долгие годы, пошел паутиной-трещинами и закапал слезами на паркетный пол. Сердце, без всякого на то разрешения, стало жить по-своему и затаилось в ожидании. Ну что с ним сделаешь?
Подошла к окну – там весна в городе!
* * *
Весна, капель, на дворе апрель! Весна - все любят ее, приветствуют, встречают праздниками, жгут чучела зимы – чучела надежд несостоявшихся. Весну нельзя не любить – природа просыпается, обольстительски сулит что-то новое, надежды на изысканность поворотов судьбы твоей. Наполняет предвкушением тепла и вечеров «допоздна» - всего того, что всегда кратковременно, как счастье, а потому ценно и дорого.
Но ты не любишь весну. Почему - не знаешь, не веришь ей. Себя слабой чувствуешь, от весеннего солнца жмуришься и впадаешь в сон медленно… Чтобы летом проснуться – ты летняя! Жаль, что сейчас весна, думаешь, лучше было бы лето, лето – это надежнее.
«Надежнее», - качаешь головой, укоряя себя в практичности, и тут же вспоминаешь, как однажды спросила его:
«Ты давно за рулем?».
Он ответил: «Лет с двенадцати».
«С тобой не страшно», - засмеялась ты.
«А со мной вообще хорошо, - добавил он уверенно. – Не знаю, что ты теряешься».
И вот ты идешь по городу и, вопреки всей своей весенней нЕлюбви, несешь себя, как подарок сквозь яркие столичные улицы. Улыбаешься своему ожиданию, носом потягиваешь слоистый весенний воздух, пытаясь день долгожданный учуять в нем – осталось всего три дня и четыре вечера!
Пессимист с оптимистом беседуют. Один: Целых три дня! Так долго время тянется! - Другой: Всего три дня – мгновение!
И вот вы уже вдвоем – в нарядных московских витринах отражение рисует свою картинку-иллюзию. Ты стоишь, смотришь на экран своего воображения и то, что ты видишь, тебя радует: женщина в светлом плаще - цвета слоновой кости, на шее - легкий шарф от Ferre, на апрельском ветру волосы спутались. Мелкая, удобная – «карманная женщина», крепко держится за руку своего спутника. Рядом с ней – мужчина ухоженный, крупный, уверенный, возражений не терпящий – все по-своему! Тоже в светлом – вот удивительно: совпадения - всегда в тон одеваются, не сговариваясь. Просто мир им светлым видится. Мужчина смотрит на женщину – заметно, что она ему нравится, он улыбается и тоже крепко держит ее за руку. Машину бросили, идут по городу, болтают без умолку, время процеживают – взрослые, а ведут себя как маленькие: перебивают, руками машут, или вдруг один останавливается, губы поджимает и прищуривается по-кошачьи, от удовольствия. Вот и все твое ожидание - уже в прошлом, улетучилось как парашютик одуванчика: подул на него сверху ветерок весенний и сменилось ожидание на встречу - возвращение.
Довольная картинкой, ты отворачиваешься от волшебной витрины-предвкушения. Бежишь дальше по городу, мысли жужжащим вихрем проносятся в голове у тебя.
Ждешь? – жду, ждешь? - жду.
«Наверное, - думаешь ты, - теперь все будет иначе».
Наверное, бросишь ты все свои дела придуманные, наполняющие суетой пустоту: вроде как ты нужна, делами занята, а по сути - конспирируешь одиночество. Закинешь теперь подальше свой органайзер - «запись к дантисту», скажешь: «Да, жду. Да, согласна. Да, будем вместе». А он откинется на спинку большого кресла и стукнет по столу так по-хозяйски, открытой ладонью и выдохнет: «И это правильно!»
Ах да, вот вы уже за столом сидите, а твой светлый плащ, цвета слоновой кости, в прихожей небрежно брошен. На столе овощи-фрукты, виски и поджаренный сыр с кровавой каплей брусничного джема, ваш разговор – ни о чем, ваш разговор – обо всем, в паузах - музыка Бреговича. В комнате пахнет ванилью и желтым Kenzo. На улице уже сумерки – фонари зажглись. И ты решила все уже, девочка.
Весна в окно подглядывает и за тебя у нее сердце не болит уже!
Но это еще только будет. В пятницу. А пока все это только милая выдумка. Твоя весенняя фантазия.
И ты влетаешь с улыбкой в офис, вытряхиваешь из пакета свою покупку модную, в новом плаще крутишься перед «девчонками» - улыбки-пенки снимаешь. А в голове только и крутится: «Ему точно понравится! Все! Буду новая – правильная!». Ловко закалываешь растрепанные волосы, проглядываешь глазами бумаги, за утро накопившиеся, включаешь компьютер, о встречах договариваешься. С трудом мысли к работе притягиваешь – сопротивляются. Наконец, до почты электронной добираешься - что нового? Быстро отвечаешь на письма рабочие, spam отправляешь в корзину. Пальцы по клавишам щелкают, настроение у тебя отменное. Среди прочих - письмо из Питера от подруги - переписка личная, подружка верная – эта она тебя с ним познакомила. В теме почему-то у нее указано: «Нет слов». Заглядываешь, что там у нее нового? Чем на этот раз она удивит тебя?
Но в письме нет ничего, кроме ссылки на РИА Новости. В глаза бросается шрифт рубленный, чужой – Tahoma. Глаза пробегают по черным буквам. Что это?
«В городе Н…. убит начальник управления… Нападение …. произошло …. в подъезде дома …., где он снимал квартиру, ….. несколько ударов ножом в спину и грудь. С …. травмами пострадавший … вскоре скончался в больнице».
Боже, боже, думаешь и тихонько вздыхаешь, какие ужасы в газетах печатают …ужасы в газетах...
Сердце твое странно с ритма сбивается. Ты хмуришься, неожиданно руки слабеют, сухими губы становятся, пальцы «мышь» разжимают - смысл новости еще не понятен, но тело твое уже новость впитало.
«…прокуратура возбудила… причина убийства… со служебной деятельностью… находился в Н…. в командировке...».
Очень тихо стучит твое сердце, сжимается, что-то делает с собой невообразимое, словно сморщивается, как искажается личико ребенка перед истерикой.
«Всего три дня осталось», - ты думаешь.
Всего три дня. До встречи. Мгновение.
Три дня до встречи…. ты будешь в светлом плаще … в плаще цвета слоновой кости – ему бы понравилось…
Дней больше нет.
Кто ты? - Попутный весенний ветер.
Свобода машет розовым флагом.
Глаза от солнца зажмуриваешь и засыпаешь от слабости, от бессилия … в чужом городе, на чужой лестнице.