Произошла метаморфоза: Антон парил над своим, скорее всего, мёртвым телом, по всей видимости, которое переехал самосвал. Второе же живое тело Антона стояло в шаге от мёртвого и читало вывеску магазина. Парящий Антон недоумевал от происходящего: его очень пугала кашица из серовато-розовых мозгов, узорно брызнувших по асфальту, но еще больше он недоумевал от живого самого себя, который направился в аптеку. Парящий Антон последовал за живым, однако у самого входа живой вдруг замешкался и… расщепился: первый ушел влево, второй зашел в аптеку. - Так-так-так, - подумал парящий Антон и углубился в здание. Внутри было уютно и мило, пахло витаминами и стерильностью. На стуле сидело три почти одинаковых сторожа: один мёртвый, второй усатый, третий – нет. Живые сторожа смотрели друг на друга и щупали себя под носом. Около пятнадцати Антонов покупало у пятнадцати жирных продавщиц галоперидол, еще с десяток Антонов валялось на полу с разной степенью увечий головы, один из них был бездыханный. Из бездыханного тела вылетел дух Антона. Он покрутился над толпой Антонов и направился к первому духу: - Ты кто? – спросил дух Антона. - Антон, а ты кто? – спросил дух Антона. - Антон, - ответил дух Антона и задался вопросом. - Что происходит? Дверь отворилась, и нескончаемым потоком хлынуло множество Антонов: тощие, рыжие, с синдромом Дауна, Антоны-слоны и жижообразные массы с чертами Антона. - О боже! – первый дух взвился ввысь и сквозь потолок и крышу вылетел наружу. Единственное, что он успел увидеть - как схлопнулся небосвод, заполненный Антонами. Масса уплотнялась и в какой-то момент стала равномерной, насколько это вообще позволяли определить человеческие органы чувств. Мгновение – и дух уже ничего не мог различить. Он был во всех Антонах и был сам по себе, депривирован от того, что раньше звалось миром, а теперь - сплошным Антоном. - Как же я выгляжу? – силился вспомнить дух. Он напряг свое сознание, и из памяти возникла картина солнечного майского дня и бегущего мальчика по лужайке из ароматных одуванчиков. Сквозь птичий щебет донесся знакомый голос: - Антон! Кушать! - Бегу, мам! – мальчик промчал через клумбы с цветами и исчез в прохладе веранды. На растоптанном им цветке лежала мёртвая пчела, претерпевая метаморфозы.