Хочется ветра, или чего покрепче. Пробивают нагретый воздух молочные почки. Господи, Господи, Ты ли это? Подсохнет акрил зари, проговорится тёплое небо, и душа неслышно скользнёт между строчек. Щепка взгляда выцарапает, выстрадает свой кусок хлеба – крошки молочные света; и вновь серой мышкой под наволочку тела, до поры до времени навёрстывать одиночество. Господи, Господи, полно смотреть в глаза – невыносимо ярко – невыносимо холодно от собственной тени. Полдень. Вербное Воскресение. Сине-зелёная гамма безмолвия тянется вдоль реки. По-соседству – душа, одна-одинёшенька, прогорая хворостом по-весеннему искренне, испокон не ведая, что творит, искрой вспыхивает со дна взгляда. Какая же дурочка, Господи – алмаз чистой воды.