продрогший день залазил под покров
к осенней ночи, от печного дыма,
пространство ощущалось нелюдимым,
прослойкой между стынущих миров.
до горизонта, – словно небосклон
остывшими созвездьями утыкан, –
желтели неподсчитанные тыквы –
каретный парк для выбежавших вон.
известная под именем судьба
возможность раствориться во вселенной,
в искрящейся суспензии нетленной,
воспринималась мной как ворожба.
покров не ниспадал, он тёк во мне,
пульсируя в артериях и венах,
ломая все сомнения, как стены,
что догорали в праведном огне.
переливаясь льнула темнота
к изреженному снежному покрову,
и было всё волнительно и ново,
и жить хотелось минимум до ста.
из-под покрова в полночь, в день иной,
струился мост над звёздною рекою,
и разум был расчётлив и спокоен,
и наблюдал внимательно за мной…