Углубляясь думой жизни между ног,
Сумрачный философ лунными ночами
Кончить бледным словом ну никак не мог,
Хоть и пил микстуру, данную врачами.
А торпедный катер, взрезав сталью гладь
Гавани затишной, вышел в око шторма,
Не успев морзянкой "чао" передать
Канонерской лодке, якорю покорной.
Сыпались монеты за намёк Таро
В жадные ладони бабушки-гадалки,
Хоть и предсказанье донельзя старо
Было, как обычно. Но монет не жалко.
День менялся ночью, сушью - ливня хор.
Не менялся только грошик неразменный.
И седые пики вечно-старых гор
Вечно-старых мыслей на часах бессменно.