Мир изменился – притих, накренившись холодным летом… Думать хотелось, что все обратимо – но это длится… Знаешь, порой, просыпаясь, не верю, что я жива. Знаешь, какими кровавыми стали теперь рассветы, Знаешь, какими безумными и незнакомыми – лица, Какими больными, ненужными и мучительными – слова? Знаешь, как в сизом, застлавшем сердца и дороги дыме Горько и странно, и страшно, и безнадёжно Знать, что уходит надежда, покой и тепло… Вот она – та черта, за которой мы будем другими, Вон оно – то, что принять, осознать и простить невозможно, Вот оно – непроглядное дно, абсолютное зло. Знаешь, в этом кромешном всеобщем армагеддоне, Где в страшные чёрные стаи сбиваются души, Падают самолеты и взрываются поезда, Есть только мгновенье и хрупкие стены дома, Есть что-то внутри, что огнём и мечом не разрушить, И вера, что тьма, заслонившая небо – не навсегда.