Вот ты болен, лежишь пластом средь искомканных одеял. Жар такой, что почти горит мир из окон и потолка. Здесь по левую руку стол, скатерть рваная по краям, апельсины и аспирин, кружка теплого молока. А на улице летний зной и качает тенями сад. "Я замаял! Тебе водить! " - неустанная жизнь двора. "Так нечестно! Ребят, за мной!", и сливаются голоса. И щемяще стучит в груди: "Счас бы на ноги и удрать! Босиком, по траве, песку, по асфальту, по речке вброд, и взмывать выше самых крыш на скрипучих качелях в синь.." Входит мама, и к молоку прибавляется рыжий мед, И ты делаешь вид, что спишь, так как встать не хватает сил... Разбудили... Рука на лбу, ложка сладкого возле рта. Миг, и комната поплыла, а за нею твоя кровать. Если очень просить судьбу, чтобы можно легко глотать, там, на дальнем конце стола в тонкой вазочке, есть халва. Полудрема ли, полубред.. Глухо щелкнет входной засов. По прихожей шаги и смех. - Ну ка где тут у нас больной? Нет, не доктор, и во дворе стихла музыка голосов.."Кто же это привел их всех?..." За ознобной твоей спиной, вдруг появится пара крыл и кудлатая голова. - Думал я о тебе забыл? Ишь ты, взялся хворать! Вставай!