Я звал ее Елень - олень, светоч, факел, пламя, Бросался словами, губил ее жизнь делами, Писал про любовь и читал книги в скайпе ночью. Она выгибала радугой позвоночник, Стремительно падая в каждое междустрочье. Она мне действительно нравилась, между прочим. Большие ребячьи глаза, эскапизм и вера. Она не любила, когда я сливаюсь первым, Я жил, танцевал, целовался, мотал ей нервы На каждый кулак и на каждый, по сути, палец. Она обо мне знала мало - поэт, скиталец, Игрок по призванью, по имени-сути Шут. Жила в ожиданьях - приеду и рассмешу, раскрашу, развею страхи, разворошу ее теплый улей, где мед заменяет шум. А я ее предал, выменял по грошу... Теперь слушай, Боже, я не за себя прошу, Я жив, есть на хлеб и, чего там, на сыр, вино, Есть дом и семья, где мы двое - давно одно, И если вдруг что - друг за друга горой, стеной. Но ты-то конечно знаешь, что я виной Вот этой дыре в ее горле немом сквозной. Прости меня, Господи, если б ты был связной, Ты мог бы узнать, как живется ей не со мной? Пусть будет все ладно, пускай подрастает сын. Пусть муж никогда не позволит поднять басы На ангела, что привык по траве босым. Пусть меньше глядит на часы, не стрижет косы. Пусть ложью на ложе не станет незабытьё. Прости меня, Боже, я не любил ее...