Я наполняю наш чайник, я ставлю кофе на газ, Я открываю балкон, и март швыряется снегом. Московский воздух теплеет, народ с утра месит грязь, В углу скучают смирясь, мои ботинки с пробегом. И солнце смотрит из туч, как недозревший лимон, А в кухне пахнет арабика Питером летним. Ты спишь, соседи напротив решили делать ремонт, А я решил, что плюю на недомолвки и сплетни. Скрипят качели: "Вес-на!", коты глядят с наглецой, Из чьих-то окон несется бессмертная Абба. Мы скоро будем жечь пух и задыхаться пыльцой, И будут Кинчев и Цой , костры, гитары, ухабы Я обгорю и напьюсь, навоюсь, словно койот, Усну среди рук и спин, своих, случайных, знакомых. И если полон союз, не все равно ли где чье? Бросай сидеть на цепи, мы удираем из комы! Бросай без жалости груз, что давит грудь изнутри, Уже вдыхает Арбат флейтово-струнно, синхронно. Войны не будет, не трусь, вставай же жить и творить! Я выхожу из двери. Не спать! Держать оборону!